Фото Елены Вериго
"Право.Ru" продолжает рассказывать о судьях с неординарной судьбой. Очередная история — об Александре Блинове, одном из немногих, судей, написавших книгу воспоминаний о жизни, работе в следственных органах и в Челябинском облсуде, где под его председательством составом суда вынесено восемь приговоров к высшей мере наказания, после одного из которых врачи чудом вернули его "с того света", а также о том, почему он запрещал своим детям получить юридическое образование.
Судья, твоя совесть - святыня! // На ней не должно быть вовеки пятна, // верши справедливость, она как твердыня: //коль трещина в кладке, то шатка стена…
Эти строки написаны судьей в отставке с 28-летним стажем работы в Челябинском облсуде Александром Блиновым. Образно сформулировать суть своей профессии, ее моральные и этические особенности пробуют в стихотворной форме многие судьи (в начале 2000-х в журнале судейского сообщества РФ "Судья" даже существовала хорошо заполняемая рубрика "А судьи кто? Поэты"). Однако почти неизвестны факты, когда современные служители Фемиды, отойдя от дел, решаются обратиться к эпическому жанру — мемуарам.
Между тем, биографии многих судей старшего поколения насыщены событиями, которые могут представлять большой общественный интерес. Они вместили в себя как советский период правосудия с его народными заседателями, "свадебными" адвокатами, сценическими постановками показательных процессов в Домах культуры и расстрельными приговорами, так и "перезагрузку" судебной системы СССР, трансформацию смертной казни в пожизненное заключение, реанимацию судов присяжных, гуманизацию УК и многое другое.
Особенно драматичной для отечественной Фемиды выдалась вторая половина 90-х годов прошлого века. Она характеризовалась массовым исходом из профессии судей судов общей юрисдикции, ультиматумами региональных судейских сообществ в адрес новых властей с предупреждениями о прекращении рассмотрения дел до решения финансовых проблем судов. (Доходило до того, что судьи писали новые приговоры на оборотной стороне старых, просили обращающихся в суд приносить свою писчую бумагу и конверты для рассылки повесток). Вчерашние народные судьи психологически словно пребывали тогда в двух параллельных мирах — социалистической законности и декларируемых новых демократических ценностей, а по углам залов судебных заседаний таились призраки советского правосудия.
По словам Александра Блинова, "у каждого судьи воспоминаний хватит на целую книгу". Когда он решил взяться за перо, ему было уже за восемьдесят. После трех лет работы книга "Мои воспоминания" вышла в свет в местном издательстве. В настоящее время 89-летний автор продолжает работать над вторым изданием.
На фронт — по собственному желанию
Александр Блинов родился в 1923 году в станице Мариинской Челябинской области. Через четыре года семья Блиновых тайком покинула станицу: многие зажиточные казаки отказались вступать в коллективное хозяйство и решили покинуть насиженные места, не дожидаясь репрессий со стороны местных властей.
"Фамилия Блиновых была известна всем и, в первую очередь, чекистам, — повествует об этом времени автор, составивший "по рассказам отца и матери, а также ныне здравствующих Блиновых" свою родословную [в цитатах из книги сохранена орфография и пунктуация автора. - А.П.]. — Родственники купца Блинова Василия Ильича (брата моего деда Константина Ильича) имели в то время в станице магазин, паровую мельницу и двухэтажный дом <…>. Эти родственники немедленно и неведомо куда скрылись из станицы".
Вслед за родственниками под покровом ночи выбралась из станицы и семья Александра, которую сначала приняли родственники в г. Карталы Челябинской области. Но, пишет автор, "… отцом заинтересовалось НКВД, и мы немедленно покинули Карталы. На сей раз мы уехали на подсобное хозяйство "Красный огородник" в шестидесяти километрах от райцентра Адамовка Оренбургской области. Там прожили год и, чтобы не "засветиться", уехали всей семьей на глухой железнодорожный разъезд под названием Жуламансай".
В конечном счете, семья Блиновых все же выжила в неравном поединке с всесильным государством. Накануне Великой Отечественной войны Александр окончил 10 классов (и намеревался поступать в летное училище). Призыву в армию юноша не подлежал по возрасту. Тогда он, не раздумывая, записался добровольцем, но родным об этом не сообщил. Когда в августе 1941-го пришла повестка, отец удивился: что, уже 17-летних берут? Но когда узнал, что сын будет учиться в авиационной школе, смирился и сказал жене: "Мать, собирай родню на проводы".
В 1942 году Александр закончил авиашколу в Марксштадте (Автономная область немцев Поволжья). Новоиспеченный воздушный стрелок-радист был направлен в 719-й полк ночных бомбардировщиков. В составе летных экипажей участвовал в Сталинградской и Курской битвах, Корсунь-Шевченческой и Ясско-Кишиневской операциях, в освобождении Румынии, Болгарии и Польши. Блинов награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией", а также польским орденом "Бронзовый крест за Заслуги".
Род деятельности — разгадка "преступных ребусов"
После ранения, полученного на фронте, Блинов получил инвалидность 2 группы, которая закрыла ему дорогу в авиацию. В 1949 году Блинов окончил Свердловский юридический институт (с 1992 г. - Уральская государственная юридическая академия). Начинал следователем в транспортной прокуратуре Южно-Уральской железной дороги, куда его направили по распределению. "Искать, разгадывать преступные ребусы виновных лиц, восстанавливать фактические события — увлекательное занятие", — признался Блинов в своих воспоминаниях. Через два года после окончания вуза он уже участвовал в работе конференции лучших следователей прокуратуры СССР. Блинову стали поручать наиболее сложные дела. К их числу относилось крайне запутанное дело супругов Белобородовых.
Двухлетний сын Белобородовых поступил в железнодорожную больницу Челябинска с острыми болями в желудке, причиной которых, как выяснилось позже, были осколки лезвия для бритья (ребенка пришлось оперировать). Родители на допросах в прокуратуре утверждали, что ребенок сам разгрыз лезвие, однако эта версия следствием была отброшена - у пострадавшего было только два верхних зуба. Кроме того, при опросе соседей выяснилось, что у Белобородовых после их поездки в Латвию исчез недавно родившийся мальчик. Родители на допросе показали, что отдали сына родственнице в Латвии, а та увезла его в Польшу. Позднее они сменили показания: мальчик, якобы, умер на обратном пути, и они незаметно вынесли тело "на какой-то станции в погребную яму".
"Супруги Белобородовы были арестованы, и ко дню принятия мной дела к производству находились уже шесть месяцев под стражей. Следствие зашло в тупик. Проанализировав все материалы двухтомного дела, я пришел к выводу, что допрос следует начинать с матери…", - вспоминает Блинов.
Умение расположить к себе допрашиваемых было сильной стороной Блинова, которое отмечалось в служебных характеристиках молодого следователя. Он, что называется, не втирался в доверие допрашиваемого, а искренне пытался понять мотивы его поступков. На допросах Белобородовой он пришел к выводу, что она боится не только и не столько наказания за правонарушение, сколько расправы со стороны трижды судимого мужа. "Она долго колебалась. Предчувствие, видимо, подсказало ей поверить мне, увидеть во мне защитника и спасителя своей грешной судьбы. Наконец мы с ней нашли общий язык, она из преступницы оказалась моей помощницей, заинтересованной в раскрытии преступления".
Подследственная рассказала: муж, собираясь с ней развестись, не раз говорил, что не намерен платить алименты за двоих детей. Попытка убить старшего ребенка — наверняка, его рук дело. А что касается новорожденного, то муж продал его в дороге незнакомой женщине на Казанском вокзале в Москве за 146 рублей и наручные часы. Но где искать покупательницу ребенка? На одном из допросов Белобородова вдруг вспомнила, что муж тогда что-то записал на пачке сигарет. Блинов провел в квартире Белобородова тщательный обыск и нашел пачку из-под "Примы" с записью серии и номера паспорта.
Между законом и справедливостью
В городке, где жила подозреваемая, следователь с вокзала сразу направился в местную больницу. По его предположению, "покупательница" могла лечиться от бесплодия, что и подтвердилось. А документы о "рождении" у нее мальчика она могла получить, дав взятку медикам. Визит в сберкассу подтвердил проницательность Блинова: женщина разом сняла со сберкнижки немалую сумму.
Однако Блинов неожиданно столкнулся с ситуацией, когда законное решение не восстанавливало, на его взгляд, справедливость. Женщина-одиночка, которая приобрела ребенка, оказалась фронтовичкой, служившей в годы войны в действующей армии. На первой же встрече со следователем она откровенно все рассказала, но заявила: если у нее отберут младенца, ей останется только покончить с собой. Блинов между делом отметил, что младенец ухожен, новая мать души в нем не чает. Как быть, мучительно размышлял он, вернуть ребенка в семью, которая его продала и, где его старшему брату отец скормил обломки лезвия?
"Естественно, мне фронтовику-следователю до глубины души стало жаль фронтовичку, совершившую преступление. На мое и на ее счастье к тому моменту вышел Указ от 1 ноября 1957 года "Об объявлении амнистии в честь 40-летия Октябрьской революции", то есть дело в отношении нее подлежало прекращению производством. Оставалось решить вопрос о дальнейшей судьбе ребенка и о сохранении тайны"…
Финал этой истории такой. Белобородов за покушение на убийство своего сына (его виновность была полностью доказана) был приговорен облсудом по ст. ст. 15, 136 УК РСФСР к восьми годам лишения свободы, медики-взяточники и Белобородова попали под амнистию. Блинов встретился с горе-матерью, имея на руках постановление о прекращении в отношении нее уголовного дела и освобождении из-под стражи. Та на радостях даже не спросила, найден ли ее младенец. Умолчал об этом и Блинов. А после разговора следователя с главным транспортным прокурором с глазу на глаз ребенок "по умолчанию" остался с новой матерью.
Эпоха сталинизма и эпоха Брежнева
За расследование этого дела Блинов был премирован Генпрокурором СССР наручными часами, а председатель Челябинского областного суда Михаил Колотыгин, знакомившийся с этим уголовным делом, в 1959 году предложил старшему следователю транспортной прокуратуры перейти на работу в облсуд. Блинов согласился: "Несмотря на то, что я был фанатиком прежней службы, дал согласие на эту ответственейшую должность. Мне опять доверяли решать судьбы людей, совершивших тяжкие преступления".
"На следственной и судебной работе мне пришлось работать и в жесточайшую эпоху сталинизма, и в более демократические времена Хрущева, Брежнева, Андропова, — пишет Блинов. — Естественно, волей или неволей, приходилось выполнять тре-бования карательной политики времени. В основном эти требования соответствовали борьбе с преступностью и моим убеждениям. Однако в отдельных случаях партийные чиновники на местах диктовали принятие более лояльных следственных и судебных решений к отдельным лицам, совершившим преступления. Несмотря на указанные диктаты, я старался строго соблюдать принципы справедливости. Совершивший преступление должен быть наказан в соответствии с законом, содеянным и с учетом смягчающих и отягчающих вину обстоятельств, как этого требует закон".
"Почти за шесть лет, — продолжает автор, — судом под моим председательством было рассмотрено большое количество сложных и многотомных дел. Виновным назначалась, в том числе, и высшая мера наказания — расстрел. Такая мера в 60-80 годах применялась довольно часто, в соответствии с требованиями карательной политики государства того времени". (При этом Блинов не скрывает своего убеждения в том, что высшая мера наказания должна и сегодня присутствовать в законодательстве РФ).
"Печать смерти на лице — не досужий вымысел"
Каждое "расстрельное" дело, независимо от количества томов, Блинов перечитывал по нескольку раз, опираясь на свой опыт сложных расследований, интуицию. Ни один его приговор не был отменен Верховным Судом. Вместе с тем Блинов пишет и о "психологических и нервных травмах", которым были подвержены судьи, народные заседатели и стороны при рассмотрении дел, связанных с "расстрельными" статьями. "[Ты] видишь, как меняется лицо приговоренного. Печать смерти на лице — не досужий вымысел". И далее: "Одни [судьи] — спали спокойно, полагая, что добросовестно выполнили свой долг перед обществом, другие — не в состоянии были огласить приговор и за них это делали народные заседатели. Я же, после оглашения, испытывал такие чувства, будто из меня удалили внутренности, я плохо спал и не чувствовал под ногами землю. Такое депрессивное состояние у меня продолжалось до нескольких недель. Затем насущные заботы поглощали меня и я, таким образом, приходил в нормальное состояние".
В подтверждение этого автор приводит в книге немало примеров из своей судейской практики. Однажды он рассматривал дело подсудимого, изнасиловавшего двух девочек, — восьми и четырнадцати лет. После оглашения смертного приговора мать осужденного забилась в истерике, пыталась прорваться к судье с душераздирающим криком "Не дам расстреливать сына!". А после окончания заседания одному из народных заседателей потребовалась медицинская помощь: у него от нервного стресса отнялась рука.
Дело, ранившее в сердце
Судья коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда Блинов восемь раз произносил эту фразу: " <…> приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу". Последний такой процесс едва не стал роковым для него самого.
В городе Пласт взяли четырех членов банды, которая грабила и убивала по ночам шахтеров, возвращавшихся со смены (доходило до того, что люди отказывались ходить на работу во вторую смену). С учетом антиобщественного характера преступлений", партруководство области распорядилось провести в Пласте выездное заседание областного суда. При этом обком КПСС и исполнительные власти до процесса и в ходе него делали заявления, что преступники "понесут самое суровое наказание".
В ходе судебных разбирательств Дом культуры был переполнен потерпевшими, родственниками погибших. Многим горожанам пришлось расположиться на улице возле здания суда. Большинство следило за процессом из дома — ход субных заседаний транслировался по местному радио. И вот кульминационный момент - оглашение приговора. Блинов, председательствоваший на процессе, остался верен себе и закону: двое из банды были приговорены к смертной казни, а двое подельников, не достигших совершеннолетия - к максимальному сроку, предусмотренному в этом случае УК — 10 годам лишения свободы.
Не успел он закончить последнюю фразу приговора, как началось невообразимое. Жители Пласта, настроенные на "самое суровое наказание", сломали возведенные на время процесса перила между сценой и залом и ринулись к оркестровой яме, где находились подсудимые. От самосуда их с трудом спас конвой. А судью медики после этого процесса с трудом вытащили "с того света" — Блинов перенес обширный инфаркт и 11 дней находился без сознания. Только через три года он вернулся к судебной практике, но уже как член кассационной коллегии.
Сильней отцовских запретов
После ухода в отставку в 1987 году Блинов до 1999 года работал в областном управлении юстиции, а затем в районном суде консультантом. За 50 лет в юридической профессии он в той или иной форме постоянно сталкивался с крайними проявлениями человеческой жестокости с одной стороны и страданиями - с другой. И он не хотел для своих детей такой судьбы. Однако тяга к юридической деятельности у детей и внуков судей (жена Блинова, Маргарита, также была судьей Челябинского облсуда) оказалась сильнее уговоров и даже прямых запретов патриарха рода Блиновых: сын Сергей стал следователем (начальником следственного управления г. Озерска), дочь Татьяна — мировым судьей, внучка Юлия — адвокатом, а внук Костя — заместителем начальника отдела в Следственном комитете.
Прежде чем приступить к рассмотрению вопросов, касающихся собственно содержания институтов амнистии и помилования, необходимо определиться с рядом основополагающих понятий. Общеизвестно, что определению понятия должно служить выделение наиболее существенного в нем, иными словами, познание сущности того или иного явления1. Так, Д.П. Горский указывает на то, что раскрытие существенных свойств предмета позволяет выяснить необходимые закономерные связи, при этом в содержание научных понятий необходимо включать отличительные существенные свойства, «познание которых ведет к раскрытию закономерных связей предметов, способствует выяснению других свойств предметов и знание о которых входит в ту или иную научную систему»2. По нашему мнению, все сказанное относится в том числе и к определению понятия карательной политики государства. Это позволит указать на ее цели, сущность, раскрыть содержание, формы выражения карательной политики государства и, что немаловажно, обозначить направления карательной политики отечественного государства в постсоветский и современный период.
Приступая к изучению сущности карательной политики государства можно указать на се особую значимость. Так, один из виднейших русских юристов Н.С. Таганцев верно отмечал, что «карательная деятельность имеет в виду устранение вреда, уже внесенного преступным деянием в общественную жизнь, и такое лечение или заглажение зла не менее важно для общества, как и его предупреждение»1. В связи со сказанным нельзя обойти вниманием вопрос о том, в каком соотношении находится понятие карательной политики государства с понятием уголовной политики, хотя сразу необходимо оговориться, что рассмотрение вопроса о различных подходах к определению уголовной политики выходит за рамки настоящего исследования. В целом можно предположить, что уголовная политика определяет своим содержанием систему правовых норм, призванных обеспечивать противодействие преступности. Зададимся вопросом о том, определяются ли направления строгости карательной политики государства содержанием правовых норм, и уголовно-правовых в частности. Высказанный тезис основан также на системном подходе, возможности применения которого в юриспруденции очевидны.
Отметим также, что в общей теории права в качестве одного из важнейших моментов подчеркивается, что «применение норм права связано с разрешением конкретного дела на основе и в пределах нормы, подлежащей применению»2. Интересно, что карательная политика государства напрямую зависит в том числе и от субъекта применения права, поэтому не случайно то, что судебная практика определяется некоторыми авторами как «правоприменительная политика»3.
Карательную политику государства, которая, как мы считаем, является частью уголовно-правовой политики, необходимо представлять не в динамическом, а в статическом аспекте.
Поэтому трудно согласиться с пониманием уголовной политики, которое мы встречаем у А.В. Наумова.
Данный автор относит к ней не конкретное решение вопроса о преступности и наказуемости деяния, а тенденцию в их определении (в виде расширения, стабилизации, последовательного сокращения)1. Исходя из толкования слова «тенденция» в качестве направления развития2, можно сделать вывод о том, что усиление, ослабление или неизменность карательной политики как раз выступают ее тенденциями, то есть развитием, скажем условно, складывающимся в конкретный временной период (статичной) нака-зательной политики государства. Важность именно такого понимания карательной политики трудно переоценить, так как при таком подходе можно установить ее результаты, приблизиться к поиску эффективных путей ее осуществления, а значит, определить тенденции карательной политики государства.
СВ. Полубинская замечает, что уголовная политика в области применения наказания базируется на целях наказания3.
Считаем, что карательной политике государства могут быть присущи цели применения уголовного наказания, законодательно установленные ст. 43 УК РФ: а) восстановление социальной справедливости; б) исправление осужденного; в) предупреждение совершения новых преступлений. Таким образом, очевидна специфика подходов к достижению данных целей, которые реализуются посредством установления уголовно-правового запрета и применяемого уголовного наказания,
Следовательно, основной, наиболее общей целью может служить, как подчеркивает В.И. Зубкова, «обеспечение эффективного сдерживания преступности» . Рассмотрим определение карательной политики, данное В.И. Зубковой, Так, она пишет, что «карательная политика» определяется «не как цель покарання, а как объективный фактор, связанный с политикой в сфере применения и определения наказания, с тенденциями их гуманизации или ужесточения на практике; к нему относятся и средства, применяемые к по-дозреваемым, обвиняемым и осужденным» . И далее, она подводит итог, отмечая, что карательная политика есть «часть государственной политики в области борьбы с преступностью, которая осуществляется средствами и мерами уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства в связи с совершением преступления, привлечением к уголовной ответственности и наказанию и его исполнением»3.
Анализ данного тезиса позволяет нам отметить, что тенденции гуманизации или ужесточения наказания проявляются на практике в определенные периоды, связанные с социально-экономическими, политическими, духовными и иными факторами, основа данных тенденций заложена и в существующих положениях уголовного закона, и материалах практики их применения, определяющих карательную политику государства и выступающих формами ее выражения. Нельзя не согласиться в связи с этим с высказыванием Я.Г. Стахова о том, что «происходит не только влияние уголовной политики на социальную политику государства, но и происходит обратный процесс, а именно, влияние экономических преобразований, социальных программ на причины и условия возникновения преступности и, в конечном итоге, на уровень преступности»4. Верным представляется и мнение Г.К. Мишина о том, что «уже на начальном этапе исследования современной уголовной политики следует уделять внимание определению и различению инкорпорированных в современный уголовный закон собственно правовых и политических элементов»1.
история. раскоройте значение понятий: карательная политика прелесные грамоты налог на карие и серые глаза и получил лучший ответ
Ответ от?? l??? ? ?vm? ??[гуру]
Исторический словарь:
Прелестное Письмо (прелестная Грамота) - название письма или листовки. Имело целью обмануть, сбить с толку, обольстить человека на дурные поступки (выступление против власти, против церкви и тп). Бунтовщики С Разин, Е Пугачев и им подобные рассылали "прелестные письма", призывая присоединиться к бунту и "выводить изменников и мирских кровопивцев" - бояр, дворян, воевод и приказных людей.
Ответ от Mikhail Basmanov
[эксперт]
Вводили законы, которые просто издевались над людьми. Власть почувствовала себя вправе решать за людей, что нужно людям (а в действительности только власти). Могли бы и налог на нестриженных ввести. А затем, когда все постриглись, ввести налог на стриженных.
Ответ от Анастасия Самарина
[новичек]
Исторический словарь:
Прелестное Письмо (прелестная Грамота) - название письма или листовки. Имело целью обмануть, сбить с толку, обольстить человека на дурные поступки (выступление против власти, против церкви и тп) . Бунтовщики С Разин, Е Пугачев и им подобные рассылали "прелестные письма", призывая присоединиться к бунту и "выводить изменников и мирских кровопивцев" - бояр, дворян, воевод и приказных людей.
************************************************************
Карательная политика - это комплекс действий в ответ на неповиновение или на неугодное поведение отдельного человека или группы лиц.
*************************************************************
В восемнадцатом веке в Башкирии (при Петре I) ввелся налог на цвет глаз. Чем темнее были глаза у их счастливого обладателя, тем меньше он платил налога. Дело в том, что по существовавшим тогда понятиям, исконный житель Башкирии, чьи родители были также коренными башкирами, несомненно, должен был обладать исключительно чёрным цветом глаз. Поэтому и самыми низкооблагаемыми глазами были глаза чёрного цвета. Плата за них составляла всего-навсего 2 алтына. За серые глаза приходилось отдавать уже семь алтын. За зелёные и голубые по десять и тринадцать алтын соответственно. Труднее всех жилось в Башкирии альбиносам. Так, наверное, башкиры боролись за чистоту браков.
Сегодня Государственная Дума должна обсудить проект Федерального закона "О внесении в некоторые законодательные акты Российской Федерации изменений и дополнений по вопросам уголовно-исполнительной системы". Несколькими днями ранее председатель Конституционного суда РФ Марат Баглай на праздничном приеме в Кремле озвучил насущную проблему - соблюдение прав и свобод граждан. По его словам, "размах нарушений закона и прав человека в стране все еще велик". До 90% дел, рассматриваемых в КС, касаются именно этой тематики - произвола госчиновника (будь то прокурор или следователь), ошибок в ходе следственных действий. Результат плачевен: как правило, мы имеем покалеченные судьбы. И никто не задумывается о том, какова цена прокурорской ошибки.
Комитет по законодательству Государственной Думы, а также Министерство юстиции внесли соответствующие поправки в проект Федерального закона по реформированию уголовно-исполнительной системы. Предложенные меры позволят смягчить ошибки следствия в отношении подозреваемых лиц, порой годами ожидающих суда.
По количеству лиц, находящихся в местах заключения, в расчете на 100 тыс. населения Россия стоит в числе первых в мире. Имеющиеся площади для размещения осужденных и находящихся под стражей практически заполнены, а следственные изоляторы переполнены на 42,5% (мест на 182,5 тыс. человек, а фактически - 270 тыс.).
Прогноз преступности на ближайшие годы является весьма неблагоприятным. Уже в 1998 г. наметился рост ее уровня, а тяжкие преступления составили 58% от общего числа преступлений. Данное обстоятельство, а также предстоящее усиление борьбы с преступностью, возможное улучшение работы по раскрываемости преступлений, безусловно, увеличат приток осужденных и арестованных в УИС, что еще более обострит проблему их размещения.
Решить ее путем строительства новых тюрем, следственных изоляторов, колоний в нынешних условиях экономического состояния страны невозможно, да это займет и довольно длительное время. Например, США решили эту проблему за 15 лет, затратив около 800 млрд. долл.
Все это ставит на повестку дня необходимость существенной корректировки карательной политики в сторону ее смягчения по отношению к лицам, совершающим преступления небольшой или средней тяжести. Конечной целью этого должно быть сокращение численности осужденных и арестованных в пределах 350 тыс. человек.
Прежде всего следует отказаться от необоснованно широкой практики применения в качестве меры пресечения ареста - содержания под стражей. Ежегодно из СИЗО освобождаются 125 тыс. человек до суда, т.е. практически каждый четвертый арестованный; к этим лицам можно было применить иные меры процессуального пресечения. К тому же следует учитывать и практику судов, которые, как правило, применяют наказание в виде лишения свободы в случае нахождения подсудимых под стражей.
Поэтому, с одной стороны, предлагается заключение под стражу применять главным образом к лицам, совершившим тяжкие и особо тяжкие преступления, а в отношении остальных лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести (с санкцией до трех лет лишения свободы), - лишь в порядке исключения (рассматривавшиеся ранее предложения о применении данной меры пресечения к лицам, совершившим преступления небольшой тяжести, с санкцией до двух лет лишения свободы, не получили поддержки в отзывах к законопроекту).
С другой стороны, необходимо существенно расширить перечень иных видов процессуального принуждения - залога, поручительства, домашнего ареста и др. В связи с этим и вносятся соответствующие изменения и дополнения в УПК РСФСР.
Следующим направлением корректировки карательной политики является существенное сокращение сроков содержания под стражей лиц, числящихся за органами расследования и судами. Сейчас сроки эти неоправданно растянуты, а суды вообще не ограничены в таких сроках. В результате с момента ареста до вынесения приговора в суде человек находится под стражей многие годы (в ряде случаев по 5-6 лет). Поэтому необходимо существенно ограничить содержание под стражей во время следствия (с учетом ознакомления обвиняемого с материалами дела) и при рассмотрении дела в судах. Введение только этих положений сократит число "сидельцев" в СИЗО на 80-100 тыс. человек, а с учетом освобождаемых из СИЗО до суда это сокращение реально составит более 200 тыс. человек ежегодно.
Опасения по поводу того, что сокращение сроков содержания под стражей будет связано с определенным ущемлением прав на защиту (например, в связи с сокращением сроков на ознакомление с материалами дела), вряд ли оправданны, так как это в конечном итоге будет во благо и конкретному лицу, поскольку существенно сокращается время его содержания под стражей. Сроки следствия и судебного рассмотрения этой мерой не ограничиваются - они могут быть какими угодно длительными при изменении меры пресечения с ареста на иные.
Штраф как вид наказания применяется в незначительной мере из-за обнищания основной массы населения. Исправительные работы также применяются в малом числе случаев из-за высокой степени безработицы, поэтому почти в каждом третьем случае приговоры реально не исполняются. Другие виды наказаний являются или малоэффективными, или их применение отложено (как смертная казнь). Таким образом, акцент в выборе наказаний переносится в основном на лишение свободы.
Поэтому в качестве альтернативы реальному лишению свободы предлагается, с одной стороны, шире применять институт направления в колонии-поселения, расширив их виды и категории лиц, туда направляемых. С другой - максимально применять такой вид наказания, как конфискация имущества, видоизменив характер, содержание и основания ее применения. Прежде всего этот вид наказания из дополнительного следует перевести в разряд применяемых как в качестве основного наказания, так и в качестве дополнительного. В качестве основного вида конфискацию имущества следует применять лишь за корыстные преступления, когда санкции соответствующих статей предусматривают ограничение свободы, арест либо лишение свободы. Стоимость конфискованного имущества в этом случае не может превышать суммы причиненного преступлением имущественного ущерба. Ограничения в применении данного наказания предусматриваются также и при совершении особо тяжких преступлений определенных категорий.
Расширение применения института колоний-поселений должно произойти за счет восстановления существовавших ранее колоний-поселений для лиц, совершивших умышленные преступления небольшой и средней тяжести со сроком наказания до 5 лет, и в целом себя вполне оправдавших на практике. Кроме того, предлагается всех лиц, совершивших преступления по неосторожности (независимо от срока наказания), направлять в колонии-поселения, предназначенные для этой категории лиц. В связи с этим все неосторожные преступления перевести в разряд преступлений небольшой и средней тяжести, для чего вносятся необходимые изменения в ст. 15 УК РФ.
Эти меры позволят значительно сократить число лиц, содержащихся в СИЗО и в охраняемых исправительных колониях, при одновременном увеличении численности осужденных в исправительных колониях-поселениях.
Одним из направлений сокращения числа осужденных является расширение оснований и порядка применения различных видов досрочного освобождения от отбывания наказания (условно-досрочное освобождение, замена наказания в виде лишения свободы более мягким видом наказания, досрочное освобождение женщин, имеющих малолетних детей, и др.). Предлагается, в частности, для этого сократить сроки фактического отбывания лишения свободы (вместо трех четвертей две трети, двух третей - половины, половины - одной трети срока). Досрочно освобождать женщин, имеющих малолетних детей в возрасте не до 8 лет, как сейчас, а до 14 лет. Все это позволит сократить время пребывания осужденных в исправительных учреждениях.
В целях соблюдения законности и прекращения массовых перевозок осужденных по стране (да и уменьшения материальных затрат) предлагается содержать в одном исправительном учреждении разные категории осужденных, обеспечив их необходимую изоляцию (в соответствии с назначенным видом режима), что позволит организовать отбывание лишения свободы по месту жительства или осуждения. Для этого вносятся необходимые изменения в уголовное и уголовно-исполнительное законодательство.
Одновременно в уголовно-исполнительное законодательство вносятся отдельные уточнения и изменения, направленные прежде всего на гуманизацию условий отбывания наказания, устранение противоречий, содержащихся в ряде норм, а также пробелов в правовом регулировании. В частности, существенно изменяются условия расходования денег, имеющихся у осужденных на лицевых счетах (в пределах от одного до трех минимальных окладов или вообще без ограничения), в зависимости от вида учреждения, режима и условий отбывания наказания. Сокращается срок до 5 лет (вместо 10) для перевода осужденных, отбывающих пожизненное лишение свободы, в облегченные условия отбывания наказания. Условно-досрочное освобождение предусматривается как с облегченных условий отбывания наказания, так и с обычных.
Представляется, что предложенная система мер по корректировке карательной политики России на современном этапе ее развития не скажется отрицательно на укреплении состояния борьбы с преступностью, так как она в своей основе не коснется ее главного ядра - тяжких и особо тяжких преступлений и лиц, их совершающих. Здесь карательные меры могут наращиваться. Определенное число лиц, совершивших преступления на корыстной основе, также может попасть под действие расширительного применения конфискации, что будет иметь достаточно большое значение в плане восстановления социальной справедливости и профилактики преступлений.
В места заключения и лишения свободы в большинстве своем не попадут лица, совершившие преступления небольшой и средней степени тяжести. Это позволит в УИС создать более или менее достойные условия отбывания наказания, сделать их хотя бы несколько более человеческими (особенно в СИЗО). Другого пути наведения порядка в этой системе в настоящее время просто нет.
В ходе петровских преобразований тенденция централизации и регламентации общественной жизни достигла своего апогея, тем самым, исчерпав на данном этапе свои возможности. Дальнейшее развитие общества могло протекать только в сторону децентрализации, гуманизации и демократизации общественных отношений. И эти изменения начались уже при первых его преемниках.
Цель работы – рассмотреть карательную политику XVIII века.
Введение
1. Изменения в уголовной политике России при приемниках Петра I..............4
2. Изменения в характере и видах наказаний.......................................................5
3. Политика смягчения наказаний. Правовые режимы исполнения наказаний.................................................................................................................7
3.1 Политика смягчения наказаний......................................................................7
3.2 Правовые режимы исполнения наказаний.....................................................8
4. Общая характеристика уголовной и исполнительной политики...............10
Заключение............................................................................................................11
Список литературы..........................................................................................12
Файлы: 1 файл
Введение
1. Изменения в уголовной политике России при приемниках Петра I........ ......4
2. Изменения в характере и видах наказаний............. .............................. ............5
3. Политика смягчения наказаний. Правовые режимы исполнения наказаний..................... .............................. .............................. .............................. ..7
3.1 Политика смягчения наказаний..................... .............................. ...................7
3.2 Правовые режимы исполнения наказаний..................... .............................. ..8
4. Общая характеристика уголовной и исполнительной политики...............10
Заключение.................... .............................. .............................. ............................11
Список литературы............. .............................. .............................. .................12
Введение
Система наказаний и ее исполнение составляют не только единое целое в правотворческой и правоприменительной практике любого государства, но и являются частью внутренней политики государства.
Тюрьма остается, в некотором роде, зеркалом, отражающим социально-политическую и экономическую действительность. Взаимоотношения, возникающие в местах заключения, сконцентрированные на малом пространстве, наиболее наглядно моделируют взаимоотношения в обществе. Поэтому изучение быта, жизни, условий содержания заключенных позволяют экстраполировать взаимоотношения общества и государства в целом.
Реальная сущность карательной политики государства, цели и пути ее реализации проявляются не только в системе учреждений исполнения наказаний, но и, главным образом, в содержании и условиях отбывания наказания. Это, прежде всего, относится к быту заключенных, ибо именно в тюремном быте отражается степень участия государства в судьбе человека, преступившего закон.
В ходе петровских преобразований тенденция централизации и регламентации общественной жизни достигла своего апогея, тем самым, исчерпав на данном этапе свои возможности. Дальнейшее развитие общества могло протекать только в сторону децентрализации, гуманизации и демократизации общественных отношений. И эти изменения начались уже при первых его преемниках.
Цель работы – рассмотреть карательную политику XVIII века.
1. Изменения в уголовной политике России при приемниках
Чрезвычайно важные изменения уголовно-правовой политике России начались уже в начале 40-х годов XVIII века. С этого времени было приостановлено исполнение наказания в виде смертной казни (7 мая 1744 г.) до особого указания Сената. Но Сенат от издания соответствующего распоряжения постоянно воздерживался. Указ о приостановлении смертной казни подтверждался в 1749 и 1753 гг. Такой мораторий привел к переполнению имеющихся тюремных учреждений. Крайне тягостное состояние неопределенности для осужденных длилось годами и только в 1754 г., вышел указ о том, что «натуральная смертная казнь» не отменяется вовсе, а для всех преступников (кроме как за тягчайшие преступления и преступления, подсудные военным судам) заменяется иным наказанием – в существующем на тот момент перечне следующим за ней шло наказание кнутом.
На этом основании, приговоренных к смертной казни лиц, следовало, наказав кнутом, вырвав ноздри и заклеймив, отправить в ссылку. Кнут издавна широко использовался и как прикладное средство в процессе следствия и как самостоятельное наказание. Во время следственных мероприятий за состоянием пытаемого следили со всей тщательностью, но не из особого человеколюбия. А для того, чтобы «вдруг не запытать, чтоб они с пыток не померли вперед для разпросу, а буде кто от пыток прихудает и вы б тем велели давать лекарей, чтоб в них про наши дела сыскать допряма». Иными словами, мертвый, подозреваемый для сыска, был бесполезен.
2. Изменения в характере и видах наказаний
Для дворян равной со смертной казнью, начиная с Петра I, была политическая смерть («шельмование»). Со временем Елизаветы I это наказание стало полноценной альтернативой отмененной смертной казни.
Екатерина II после непродолжительного периода допущения смертной казни после 1775 г. также юридически приостановила ее. После жестокого подавления пугачевского восстания было решено все «особо устроенные для бывших смертных казней лобные места и орудия истребить» (Указ от 6 апреля 1775 г.). Однако это не значило избегания смертного исхода при исполнении иных наказаний. Например, при наказании кнутом, при пребывании в ссылке (дорога на нее) и на каторге, при прогнании сквозь строй и наказание тысячами палок и т. д. Лишь в Уложении о наказании уголовных и исправительных 1845 г. наказание плетьми было ограничено ста ударами .
До петровских реформ членовредительские наказания имели широкое распространение. Отрубали руки, ноги, пальцы. В последнем случае, в зависимости от тяжести преступления практиковалось отсечение всех до одного пальцев либо нескольких, менее важных в работе. Первый российский император заметно сократил практику членовредительства, по большинству составов заменив ее каторжными работами.
В начале второй половины XVIII в. прослеживается некоторое сокращение применения членовредительских наказаний. После 1743 г. уже перестало практиковаться отрезание языка, с 1757 г. – клеймение женщин и вырывание у них ноздрей. Однако это и многое другое было продиктовано вовсе не гуманизмом по отношению к лицам, совершившим преступления, а скорее экономическими соображениями. Пользы государству увечные не приносили, а затраты на их последующее содержание были большими, да и общество уже начинало раздражать подобное проявление карательной политики государства.
Поэтому в 1753 г. Сенат в обращении к императрице Елизавете Петровне заметил: «…такие безрукие ни к каким уже работам действительны быть не могут, но токмо туне получать себе будут пропитание. Того ради не соизволит ли ваше императорское величество повелеть… чиня жестокое наказание кнутом и вырезав ноздри, поставит на лбу В, а на щеках – на одной О, а на другой Р, и, заклепав их, посылать в вечную тяжелую и всегдашнюю работу, а рук у них не сечь, дабы они способные в работу употребляемы быть могли».
Кроме собственно кары членовредительские и телесные наказания выполняли также и опознавательные функции. При задержании человека всегда осматривали. И зачастую на его теле была «записана» вся его биография. «Приведен для розыску в застенок и по осмотру спина у него была бита кнутом измена». Следовательно, человек подозрительный и неисправимый. Как правило, даже если не находилась конкретная вина, то после допроса и телесного наказания такой человек направлялся на каторгу.
Телесные наказания применялись властью весьма рационально, и порой это применение смягчалось или ужесточалось в связи с особыми государственными интересами. Зачастую при этом терялась всяческая связь с особенностями содеянного, в том числе и его тяжестью, как главного основания для наказания. Так было, например, в 1742 г., когда по указу битье кнутом за сказанное крепостным ложное «Слово и дело» было заменено битьем плетьми и отдачей виновного в рекруты.
Подобный подход был предпринят также и в процессе наказания за бунт работных людей полотняных заводов Гончарова (Калужская провинция) в 1752-1753 годах. Всем, признанным виновными за одно и тоже преступление, суд выносил совершенно разные по тяжести наказания: пригодных к дальнейшей работе наказывали плетью, а непригодных – кнутом, так как для службы пользы от них уже никакой не ожидалось
ар3. Политика смягчения наказаний. Правовые режимы исполнения наказаний
3.1 Политика смягчения наказаний
Общая карательная направленность правовой политики государства время от времени существенно смягчалась различного рода амнистиями, приуроченными к каким-то значимым событиям. Амнистия, как гуманистический институт, известна издавна. Так, Стоглав (1551 г.) содержал предложение об амнистии к празднику Пасхи в отношении всех сидельцев, кроме осужденных за тяжкие преступления (убийство, разбой, поджег и др.). Вообще на Руси амнистии традиционно объявлялись ко дню венчания на царство. Например, при воцарении Федора Иоанновича в 1584 г, Бориса Годунова в 1598 г. и др. Вторая же четверть XVIII в., как известно, была особо богата на подобные события и, надо полагать, амнистии по поводу восхождения на трон очередного монарха были не редкостью. Ведь за 37 послепетровских лет на российском троне сменилось шесть монархов.
Строгого различия между актами помилования и амнистии, как правило, не было. «Миловали» по случаю церковных праздников и светских празднеств, рождения, похорон и болезней в царской семье и по иным значимым случаям. «Следовало бы урезать у ней язык, но помилована во здравие государя царевича Алексея Петровича» (из приговора о ложном «Слове и деле», 1708 г.). Широкие амнистии объявлялись также и после важных военных побед. Например, «учинить генеральное прощение и отпущение вин во всем государстве явить» в петровскую эпоху предписывалось по поводу важнейших военных побед, в частности, при заключении мира со Швецией в 1720 г. Об этом же говорилось и в Манифесте от 15 июня 1744 г., когда по случаю благополучного окончания войны со шведами освобождались от всякого наказания преступники по должности воры, грабители и убийцы, приговоренные к смертной казни, которая заменялась им вечной каторгой в Сибири; казнокрады, приговоренные к смертной казни (замена вечными работами). Однако все помилования и амнистии в основном были рассчитаны на пропагандистский эффект, как иронично замечает Е.В. Анисимов, одним дарили жизнь, другим колесование живьем заменяли на колесование уже после отсечения головы, третьим отменяли посажение на кол и четвертовали.
3.2 Правовые режимы исполнения наказаний
В сфере исполнения уголовных наказаний, связанных с лишением свободы, вопросы об условиях и порядке содержания осужденных, то есть о его режиме на законодательном уровне, как и ранее, не решались. Не были востребованы и, в достаточной степени конструктивные и напрямую касающиеся карательной сферы деятельности государства, результаты работы специально созданной для систематизации постпетровского законодательства Комиссии под предводительством графа Шувалова.
Как и ранее, в случае необходимости разрабатывались специальные регламенты (инструкции) по содержанию конкретных арестантов, предусматривающие определенные «начала индивидуализации» исполнения наказания. Наиболее известная из них это инструкция главы Тайной канцелярии графа Шувалова по содержанию наследника российского престола Иоанна Антоновича в Шлиссельбургской крепости, составленная в 1756 г. Однако, и в этом документе вопросы условий и порядка отбывания заключения надлежащим образом оговорены не были и отдельные его фрагменты свидетельствуют о допущении откровенного произвола даже в отношении именитого арестанта.
Граф требовал сажать арестанта на цепь или бить его плетью и палкой, если он станет «чинить какие непорядки» или «станет говорить непристойности». И охрана в полной мере выполняла полученные указания. Так, в одном из отчетов без лишнего лукавства говорится, что в качестве наказания за ненадлежащее поведение узника «придумали средство лечить принца от беспокойства: не давали чаю, не давали чулок крепких, и он присмирел совершенно».
В отношении другого заключенного (1767 г.) было предписано держать в строгой изоляции, охране разговоров не поддерживать («…а всего б лучше, чтоб оные караульные не знали русского языка»), словам его не верить, а в случае непрекращения его попыток разговоров «то положен ему будет в рот кляп, которого отнюдь однако в рот ему не класть, а иметь его только в кармане, для одного ему страха …ему и показать». Этому заключенному разрешалось иметь книги, но указывалось, что «оных ему при караульных не толковать».
Наличие письменных принадлежностей строго воспрещалось. Или, например, такая инструкция по содержанию осужденного: «…По Высочайшему повелению за сказавшееся смертное преступление и безумство. Содержать сковано, употреблять притом ко всяким работам».
4. Общая характеристика уголовной и исполнительной политики
Правовые институты XVIII в. вышли из недр средневековья и несли в себе все его характерные черты: сословность и неопределенность наказаний, их крайнюю и всепоглощающую жестокость и несоразмерность с тяжестью преступлений. Кара представлялась справедливым возмездием за преступление и, преследуя цели устрашения и устранения (преступников), рассматривалась в качестве важнейшего (подчас единственно возможного) средства борьбы с противозаконными деяниями.
Правонарушение воспринималось как дерзкое покушение на определенный свыше порядок. И в этом ряду лишь жестокое и немедленное возмездие преступнику должно было восстановить нарушенное и устрашить будущих потенциальных преступников.
Наиболее эффективным средством борьбы с преступностью считалось физическое устранение преступников, либо, в крайнем случае, их надежная изоляция и, по возможности, извлечение определенных экономических выгод от их труда.
Нетрудно заметить, что для реализации этих задач личностный подход, являющийся непременным требованием и условием индивидуализации исполнения наказания, совершенно не требовался.
Более того, сама индивидуализация и даже элементарная персонификация осужденных были излишними. Задача исправления арестантов не ставилась, поэтому не было необходимости в регламентации режима исполнения наказания. На администрацию, как и прежде, возлагались обязанности лишь по охране осужденных и воспрепятствованию их общения с внешним миром.
Заключение
Итак, в целом, открытая репрессивность карательных мер российского самодержавного государства, пик которой приходится на петровскую эпоху, была характерной для всего XVIII века. Установленная законодательно, она зачастую еще более усиливалась на правоприменительном уровне. Этому способствовали крайне расплывчатые формулировки санкций норм и такие же, зачастую неопределенные положения приговора (или выдержек из него), которые приводили к проявлению откровенного произвола в процессе его исполнения.
Список литературы
- Законодательство Екатерины II. В 2 т. Т. 2. М., 2008.
- Жильцов С.В. Смертная казнь в истории России. М., 2007.
- Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 2009.
- Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII в. М., 2009.
- Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 2007.
- Кошель П.А. История наказания в России. История российского терроризма. М., 2007.
Размещено на Allbest.ru