Особое совещание имело право выносить приговоры о тюремном заключении, ссылке или высылке обвиняемых, а также о применении других мер наказания. В 1941-45 годах официально могло приговаривать к смертной казни.
Энциклопедичный YouTube
1 / 3
Разведопрос: Игорь Пыхалов о штрафных батальонах и ротах
Разведопрос: Сергей Кредов про белый и красный террор
Разведопрос: Александр Дюков про работу с архивными документами
Субтитры
Я вас категорически приветствую! Игорь Васильевич, добрый день. Добрый день. Давно не виделись. Ну да, уже как-то… Про что сегодня? Сегодня мы продолжим нашу беседу о Великой Отечественной войне и коснёмся такой, в общем-то, достаточно уже истрёпанной нашими обличителями темы как штрафные части, вот эти знаменитые штрафбаты, штрафные роты, о которых у нас сочиняют всякую чушь, фильмы снимают, ну и прочее. В принципе здесь перед тем, как этот разговор начать, я хочу, можно сказать, сделать такое сообщение. Вот моя книга «Великая оболганная война», по которой мы, собственно, беседу, во многом, и ведём. Кстати, здесь мне понравилось, когда в одном из комментариев к одной из наших бесед про заградительные отряды, там кто-то написал, что типа того, что не пора ли мне по этому тексту ещё книгу написать. Пора, да. Ну это так же, как после того, как у нас был «Мастер и Маргарита» экранизован, там тоже некоторые у нас такие, эрудированные граждане приходили в книжный магазин и возмущались, что вот, надо же, какие писаки, только фильм вышел, уже по нему книгу написали. Подсуетились. Да вот, подсуетились. Так вот, значит, здесь во всех наших беседах вот эта книга – она первоисточник, т.е. она была написана в своей основе ещё в 2005 году, а в принципе то, что я озвучиваю вслух – это уже на её тему. Хотя, естественно, что да, немного отличается, т.е. я всё-таки её не зачитываю, что-то тут я могу добавить или, наоборот, не упомянуть. 7-е издание, дополненное и исправленное. На самом деле, это стереотипное издание, т.е. у нас там, когда наш цикл начинался, там было чёрненькое издание, сейчас это такое вот зелёненькое. Оно где-то уже по-новому с конца января издаётся. К сожалению, у нас сейчас такая вот политика издательств, что они хотят, чтобы деньги были сразу же, поэтому вместо того, чтобы издать сразу, скажем, тиражом побольше, чтобы они лежали и, скажем, за год ушли, они вот так издадут маленький тираж, там тираж раскупится, потом издадут ещё. Поэтому, в принципе, если кто-то хочет купить, то… Книжный бизнес – вещь непростая. Она в продаже ещё вроде бы есть. В крайнем случае, вроде бы в конце лета обещали допечатку. Это такое вот лирическое отступление. Собственно, теперь по нашей беседе, т.е. по вот этим штрафникам несчастным. Наверное, начну я с того, что вообще, как это ни печально, но, в принципе, нашим гражданам, да и не только нашим, свойственно нарушать законы. Т.е. они могут совершать правонарушения или даже преступления, и при этом, в общем-то, военнослужащие тоже этим грешат, и, естественно, что такого рода проступки должны как-то наказываться, как это не удивительно, опять же, для наших борцов за права человека. Т.е. если совершил преступление, получи наказание. И естественно, что когда идёт война, причём война такая, тотальная, война на уничтожение, как вот у нас была Великая Отечественная война, то в этой ситуации, конечно, и собственно вопрос о наказаниях оступившихся граждан, они, в общем-то, их стоит немного пересмотреть, потому что возникает вопрос, стоит ли именно провинившихся обязательно сажать в места заключения… Военнослужащих. Да, военнослужащих. Да и, собственно говоря, вообще мужчин призывного возраста. Или как-то их можно использовать, так скажем, более рационально на пользу родине, которая воюет. И действительно у нас практически с начала войны началась такая вещь, что к осуждённым военнослужащим стали достаточно массово применять такую юридическую заковыку, как отсрочка исполнения приговора. Это, если не ошибаюсь, 28… Такая возможность, она, в принципе, была предусмотрена 29 статьёй тогдашнего уголовного кодекса, и фактически это выливалось в то, что военнослужащий, как говорится, накосячил, совершил какое-то преступление, ему выносится приговор, скажем, 5 лет лишения свободы с отсрочкой до конца войны. Бывало и 10 лет. В принципе, даже знаю, в общем-то, прецеденты, когда приговорили к высшей мере, опять же, с отсрочкой до конца войны. Естественно, при этом имелось в виду не то, что он тут довоюет до победы, а потом его расстреляют, а имелось в виду, что за это время он сможет свою вину искупить и, соответственно, значит, он будет как бы считаться освобождённым от наказания и при этом принесёт пользу на фронте. И какие методы для искупления вины? Методы возникли несколько позже, потому что здесь как раз, как говорится, прикол в том, что первоначально такая практика имела место, но при этом фактически получалось, что вот это именно механизм искупления вины, а ведь тут понятно, что грубо говоря, человек проштрафившийся и его товарищ, который, в общем-то, ни в чём не виновен, они не должны быть в равном положении. Т.е. в принципе, казалось бы, к тому, кто проштрафился, к нему должны быть какие-то, скажем так, он в более опасной ситуации должен быть. Ну и получалось, что первоначально, в первый год войны, я имею в виду год, естественно, начиная с 22 июня, фактически это было отдано, в общем-то, на усмотрение, собственно, этих бойцов и командиров, а также их начальства. Т.е. не прописан был механизм, как их заставлять это дело именно искупать. Ну а дальше, естественно, да, поскольку это получается не совсем справедливо, естественно, уже возникла идея, что надо бы этих всех людей, которые таким образом, как говорится, преступили закон, использовать именно особым образом, чтобы они рисковали больше и, соответственно, могли тем самым свою вину искупить. В принципе, в общем-то, на самом деле, мысль такая, довольно здравая. И тут даже, в принципе, я могу просто даже привести пример из своей практики, потому что когда в августе 14 года был в Луганске, в батальоне «Заря», у нас там тогда был сухой закон. В принципе, вообще пить было запрещено. Но, естественно, это, конечно, там нарушали, но одно дело, когда перед сном выпил 100 грамм, закрылся в одеяло – это одно дело. Там, значит, нашёлся один особо одарённый товарищ, который мало того, что напился, он ещё начал горланить песни, причём прямо под окном у комбата. Естественно, что на следующее утро на утреннем построении его перед нами вывели в наручниках, он там сказал «простите, мужики», и его отправили на работы по разминированию. Т.е. в принципе получается, что… Вернулся, нет? Вот его, честно говоря, больше не видел, но это не факт, что он погиб. Может, вполне и благополучно всё закончилось, но, по крайней мере, тут принцип понятен, что если человек не просто нарушил приказ, а совершил такое, в общем-то, дерзкое правонарушение, которое, в общем-то, явно подорвёт дисциплину, если оставить это безнаказанным, то, в общем-то, логично его отправить на какую-то особо опасную боевую работу, чтобы он это мог как бы искупить. И в итоге у нас действительно, когда, значит, у нас был этот знаменитый приказ № 227 «ни шагу назад» от 28 июля 42 года, то там были и такие, значит, положения: «Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтов: сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальона (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины. 2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями: сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной». Т.е. понятно, что здесь согласно этому приказу создаются штрафные батальоны для среднего и старшего командного состава, но и это офицеры. Т.е. тогда, в принципе, термин «офицер», он у нас, как известно, в Красной Армии в первые 2 десятилетия был не принят, но как раз примерно в это время он уже вводился, но это вот средний и старший командный состав – это офицерский состав фактически. Соответственно, для них штрафные батальоны, для рядовых, сержантов – штрафные роты. При этом, значит, что здесь интересно… Т.е. если мы смотрим художественный фильм «Штрафбат», то совершенно очевидно, что там сплошные от лейтенанта и выше, да, должны быть? От младшего лейтенанта, от военфельдшера, т.е. это, грубо говоря, от младшего офицерского звания и выше. Да, и, собственно, естественно уголовников там быть не может, уголовники, они в штрафной роте. Но это я чуть-чуть позже скажу подробнее. Значит, что тут интересно – во-первых, такой момент, что вот у нас, когда говорят про заградительные отряды, у нас такое общепринятое заблуждение, что считается, что они вот появились только с этим приказом 227. Но об этом я уже в наших беседах говорил, что на самом деле у нас, в общем-то, виды некоторых заградительных отрядов были с первых дней войны. А приказ 227, он вводил просто ещё очередную их разновидность. А вот с штрафными частями, там заблуждение прямо противоположное, т.е. у нас довольно многие почему-то думают, что они были там и в более ранний период. Понятно, что сегодня у нас эпоха, когда вообще у нас катастрофическое падение эрудиции у населения и люди ничего не знают, не интересуются, но даже, казалось бы, в такое кондовое советское время, когда у нас был такой поэт Александр Межиров, который написал знаменитое «Коммунисты, вперёд», хотя это не помешало ему потом стать антисоветчиком после перестройки, у него, значит, есть такое стихотворение, называется «Эшелон», где описывается такая, трагическая, судьба бойца, который там, на остановке воинского эшелона, вышел покурить, расслабился, и, соответственно, эшелон уехал. Ну и там дальше идут такие строчки, что «Волховстрой, 41 год, за поступки такого рода стенка или штрафная рота, меньше родина не даёт». Надо сказать, что, во-первых, естественно, в 41 года никаких штрафных рот не было и, в общем-то, насчёт стенки он тоже несколько погорячился. Т.е. как, опять же, мы в одной из предыдущих бесед рассматривали эту судьбу наших военнослужащих, которые были задержаны как раз в 41 году теми же заградительными отрядами и частями по охране тыла. И там получалось, что фактически в подавляющем большинстве случаев это бы для такого орла бы закончилось, скажем так, лёгким испугом, его бы просто направили, в конце концов, в свою часть. Хотя да, мог бы и действительно нарваться на более серьёзное наказание, но это уже если бы не повезло. А реально штрафные части появились именно с конца июля 42 года. Дальше второй момент, который тут надо бы отметить, что вот этот приказ 227, он когда вводит вот эти формирования штрафные, он ссылается на то, что дескать там был успешный, что у немцев есть такой успешный опыт применения штрафников, и почему бы это с них не скопировать. И здесь действительно у нас в данном случае Сталин совершенно прав, потому что действительно у немцев имелась система штрафных частей, которая была создана гораздо раньше, чем у нас, т.е. ещё до войны, и она была такая, достаточно многочисленная и разветвлённая. Т.е. там у них, во-первых, у них имелись так называемые «пятисотые» батальоны. Тут, значит, немецкое название я просто произносить не буду, потому что я немецкий не учил, поэтому не буду позориться с произношением. Значит, короче, пятисотые батальоны, они были созданы в декабре 40 года, и предназначались, в основном, для военнослужащих, совершивших уголовные преступления. Там через них за время войны прошло примерно около 80 000 человек. А есть немецкое название? А вот. Не знаю. Моих познаний …Bewährungstruppe, т.е… Ну, у немцев, у них принято создавать такие сложносочинённые слова, там дальше будет ещё более прикольное слово. Значит, в начале войны у них были вот эти формирования, пятисотые батальоны, потом, поскольку там, значит, когда уже у Гитлера, как говорится, запахло керосином, они с 1 октября 42 года начали создавать так называемые 999 батальоны, уже для политических, т.е. там даже политически неблагонадёжных, и через них тоже прошло порядка 30 000 человек. И, наконец, ещё существовали полевые штрафные подразделения, и вот они назывались, вот тут такое совершенно километровое слово, я даже не берусь его произнести. Ну, тут понятно, наоборот. Feldstrafgefangenabteilungen. Ну это понятно, что штрафные. Да, ну там это полевые, это штрафные, значит, т.е. вот. И всё это хозяйство, оно активно использовалось против нас. Т.е. следует отметить, что в армии европейского типа за воинские преступления личный состав карали, по всей видимости, трибуналами военными, и исправляться отправляли в составе штрафных частей этой самой европейской армии. Что-то никто не парился, да. Совершенно верно. И здесь как раз вот… Ну и по всей – извиняюсь, перебью – по всей видимости использовали их вовсе не на тыловых работах, ямокопатели, ещё что-то. А вот, значит, как раз здесь я могу зачитать выдержки из дневника начальника штаба сухопутных войск Германии Гальдура. От 9 июля 41 года, значит, запись, он докладывает начальнику организационного отдела штаба сухопутных войск Германии генерал-майор Вальтер Булле, там «организация штрафных батальонов оказалась хорошей идеей». Ну и почему же она оказалась хорошей идеей – это мы видим из дальнейших записей. Например, значит, запись от 1 августа: «Штрафной батальон до настоящего времени имел 25% потерь, в качестве пополнения поступило 170 человек. «Особый полевой батальон (батальон, укомплектованный штрафниками) был использован на западе для народ по разминированию. Для разминирования района прошедших боёв используется 450 человек». Дальше запись от 25 сентября, там как раз это уже блокада Ленинграда установлена, но немцы наступают дальше, они пытаются замкнуть 2 кольцо, т.е. вдоль Ладожского озера. И там как раз 16 немецкая армия, которая наступала вдоль Ладожского озера, она как раз в это время потерпела неудачу, её 8 танковая дивизия отброшена и, соответственно, решение фюрера – туда направить в том числе и штрафной батальон. Т.е. это буквально под нашим городом эти немецкие штрафники сражались. Вот, а что касается наших штрафников, то там, как я уже сказал, что они созданы приказом № 227 от 28 июля 42 года. Практически сразу же началось их формирование, но, тем не менее, положение о штрафных батальонах и о штрафных ротах, оно было введено в действие гораздо позже. Точнее, не гораздо позже, а через, получается, 2 месяца, т.е. 28 сентября. И я вот из этого положения некоторые ключевые моменты просто зачитают. Значит, первое. Штрафные батальоны имеют целью дать возможность лицам среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий. Организация, численный и боевой состав, а также оклады содержания постоянному составу штрафных батальонов определяются особым штатом. Штрафные батальоны находятся в ведении военных советов фронтов. В пределах каждого фронта создаются от одного до трех штрафных батальонов, смотря по обстановке. Штрафной батальон придается стрелковой дивизии (отдельной стрелковой бригаде), на участок которой он поставлен распоряжением военного совета фронта. И дальше здесь, значит, расписываются права постоянного состава штрафных батальонов. Значит, постоянный состав – это те люди, которые сами штрафниками не являются, т.е. это командиры, политработники и прочие, которые, собственно, должны выполнять свои функции в таком качестве. Командиры и военные комиссары батальона и рот, командиры и политические руководители взводов, а также остальной постоянный начальствующий состав штрафных батальонов назначаются на должность приказом по войскам фронта из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников. Т.е. не шаляй-валяй, кого попало не ставили. В общем, да. При этом, естественно, что это, в общем-то, большая ответственность, большой риск, но, соответственно, за это предусмотрены и соответствующие плюшки, которые тут дальше будут расписаны. Значит, так. Командир и военный комиссар штрафного батальона пользуются по отношению к штрафникам дисциплинарной властью командира и военного комиссара дивизии; заместители командира и военного комиссара батальона – властью командира и военного комиссара полка; командиры и военные комиссары рот – властью командира и военного комиссара батальона, а командиры и политические руководители взводов – властью командиров и политических руководителей рот. Всему постоянному составу штрафных батальонов сроки выслуги в званиях по сравнению с командным, политическим и начальствующим составом строевых частей Действующей армии сокращаются наполовину. Т.е. даже по сравнению с действующей армией тут срок выслуги ещё вдвое меньше. И дальше: Каждый месяц службы в постоянном составе штрафного батальона засчитывается при назначении пенсии за шесть месяцев. Ого. В общем-то, наверное, вполне разумная мера. Зная родную страну, за просто так ничего подобного не давали и давать не могли. Ну и теперь, собственно, о штрафниках. Значит, что тут про них сказано. Значит, сказано следующее: «Лица среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава направляются в штрафные батальоны приказом по дивизии или бригаде (по корпусу – в отношении личного состава корпусных частей или по армии и фронту – в отношении частей армейского и фронтового подчинения соответственно) на срок от одного до трех месяцев. В штрафные батальоны на те же сроки могут направляться также по приговору военных трибуналов (Действующей армии и тыловых) лица среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора (примечание 2 к ст. 28 Уголовного кодекса РСФСР)». Т.е. как раз та самая отсрочка приговора до конца войны или до какого-то другого срока, про которую я говорил. Т.е. здесь как бы уже халява кончилась и теперь уже там не просто на усмотрение своей совести, а вот, значит, получил приговор с отсрочкой – иди отбывать в штрафной батальон. Но, собственно, не всё так плохо, потому что здесь получался такой, в общем-то, достаточно хороший зачёт. Т.е. если человек получал от трибунала, скажем, наказание на срок меньше 5 лет, то для того, чтобы это искупить, нужно было пробыть 1 месяц в штрафном батальоне. Если около 5 лет, это примерно обычно 2 месяца. Если десятка, т.е. 10 лет – это 3 месяца. Понятно, что, скажем 10 лет заключения или 3 месяца на фронте, хотя да, в опасных условиях, это вещи не совсем сопоставимые, т.е. людям давали реальную возможность искупить свою вину. Так, что тут дальше про них сказано: Лица среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава, направляемые в штрафной батальон, тем же приказом по дивизии или бригаде (корпусу, армии или войскам фронта соответственно) подлежат разжалованию в рядовые. Перед направлением в штрафной батальон штрафник ставится перед строем своей части (подразделения), зачитывается приказ по дивизии или бригаде и разъясняется сущность совершенного преступления. Ордена и медали у штрафника отбираются и на время его нахождения в штрафном батальоне передаются на хранение в отдел кадров фронта. Штрафникам выдается красноармейская книжка специального образца. За неисполнение приказа, членовредительство, побег с поля боя или попытку перехода к врагу командный и политический состав штрафного батальона обязан применить все меры воздействия вплоть до расстрела на месте. Ну, дальше тут интересный момент, что этим штрафникам могли на время нахождения в штрафном батальоне присваивается воинское звание ефрейтор, младший сержант, сержант. Соответственно, они могли назначаться на должности командира отделения. Полевые деньги им не выплачивались, но выплачивался оклад в размере 8 р. 50 коп., что, естественно, очень негусто. Но там тем, кто попадал на сержантскую должность, тем побольше. Соответственно, выплата денег семье по денежному аттестату прекращается и она переводится на пособие, установленное для семей красноармейцев и младших командиров указов Президиума Верховного Совета СССР. Но дальше есть и опять же, как говорится, плюшки. Т.е. за боевые отличия штрафник может быть освобождён досрочно по представлению командования штрафного батальона, утверждённого военным советом фронта. За особо выдающееся боевое отличие штрафник, кроме того, представляется к правительственной награде. Перед оставлением штрафного батальона досрочно освобожденный ставится перед строем батальона, зачитывается приказ о досрочном освобождении и разъясняется сущность совершенного подвига. Дальше, соответственно, все освобождённые из штрафного батальона восстанавливаются в своих званиях и в своих правах. Но здесь освобождённые как по совершению подвига или ранению, так же и по истечению срока. Кстати, по поводу ранений тут дальше тоже отдельный пункт есть, что штрафники, получившие ранение в бою, считаются отбывшими наказание, восстанавливаются в звании и во всех правах и по выздоровлении направляются для дальнейшего прохождения службы, а инвалидам назначается пенсия из оклада содержания по последней должности перед зачислением в штрафной батальон. Соответственно, т.е. именно что назначается пенсия не как рядовому, а как офицеру, т.е. по той должности. Так же и с погибшими, т.е. это следующий пункт, что Семьям погибших штрафников назначается пенсия на общих основаниях со всеми семьями командиров из оклада содержания по последней должности до направления в штрафной батальон. Крайне гуманно. Вот. Т.е. фактически получается, что эти проштрафившиеся офицеры, они на время нахождения в штрафном батальоне поражались в правах и были разжалованы в рядовые, но при этом, по отбытии срока, они полностью в правах восстанавливались и могли дальше нести службу в своей, уже офицерской, должности. При этом, что касается наград, тут я в своё время неоднократно общался с генерал-майором Пыльцыным Александров Васильевичем, это такое достойный человек, он живёт в нашем городе, как я слышал, вроде тоже с ним был Разведопрос. К нему домой ездили. Да. Он рассказывал, что там у них, он во время войны был как раз офицером в штрафном батальоне, причём именно командиром, т.е. он начал командиром взвода, потом командиром роты был. Вот он рассказывал, что там с теми же наградами, там был такой момент, что штрафникам могли дать Орден Славы, который как раз предназначался для рядового и младшего командного состава, т.е. для рядовых и сержантов. А потом получалось так, что офицерам такой орден не положен, за исключением младших лейтенантов в авиации. Соответственно, получалось, что, с одной стороны, штрафник отличился, Орден Славы получил, с другой стороны, теперь всем видно, что он побывал в штрафбате. Поэтому там к этому относились неоднозначно. Но, тем не менее, такие прецеденты были, штрафников награждали орденами тоже. Одновременно с этим было введено в действие Положение о штрафных ротах, здесь, в общем-то, естественно, что большинство пунктов там совпадает, но некоторые ключевые моменты всё-таки зачитаю. Штрафные роты имеют целью дать возможность рядовым бойцам и младшим командирам всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свою вину перед Родиной отважной борьбой с врагом на трудном участке боевых действий. Т.е. понятно, что здесь это, соответственно, рядовые и сержанты, получается, в штрафной роте. Дальше - Штрафные роты находятся в ведении военных советов армий. В пределах каждой армии создаются от пяти до десяти штрафных рот, смотря по обстановке. Штрафная рота придается стрелковому полку (дивизии, бригаде), на участок которого она поставлена. Значит, о постоянном составе. Командир и военный комиссар роты, командиры и политические руководители взводов и остальной постоянный начальствующий состав штрафных рот назначаются на должность приказом по армии из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников. Дальше у них, опять же, те же самые льготы, т.е. это вдвое сокращённый срок выслуги, месяц за 6 месяцев при начислении пенсии. Соответственно, значит, рядовые штрафники – это рядовые бойцы и младшие командиры, которые направляются в штрафные роты приказом по полку или отдельной части на срок от 1 до 3 месяцев. В штрафные роты на те же сроки могут направляться также по приговору военных трибуналов рядовые бойцы и младшие командиры, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора. Дальше там, опять же, всё то же самое, т.е. там у них, соответственно, отбирались ордена и медали, которые отбирались на хранение, там выдавалась красноармейская книжка особого образца. Опять же, в случае совершения какого-то геройского подвига или ранения они досрочно освобождались, или же освобождались по истечению срока пребывания в штрафной роте. Значит, что ещё здесь надо отметить – как раз вот я уже в начале нашей беседы сказал, что вот в штрафные роты также попадали и уголовники. Здесь ситуация, на самом деле, следующая: когда у нас началась война, то, с одной стороны, действительно армия требовала мужчин призывного возраста, а с другой стороны, опять же, у нас не все осуждённые и находящиеся в заключении являются конченными мразями, т.е. там, всё-таки, есть как бы и люди нормальные. Естественно, они высказывали желание, чтобы их тоже направили на фронт, чтобы дать им возможность воевать за свою страну, на которую напал враг, который собирается нас просто тупо уничтожить, а оставшихся поработить. И поэтому за время войны вообще из ГУЛАГа в состав действующей армии было направлено почти миллион человек. При этом там где-то 420 000 были направлены в течение 41 года, потом там была ещё порция где-то там свыше, по-моему, 157 000 человек, а вот суммарно за время войны там 975 000 заключённых попали в армию. При этом, опять же, что интересно, что вместе с ними также из ГУЛАГа было отправлено 117 000 сотрудников этой системы. Причём из них большинство, т.е. там 93 500, это были люди из военизированной охраны, т.е. ВОХРа. Поскольку наши нынешние творцы из кинематографа, они очень любят, когда снимают свои шедевры про ГУЛАГ, вот типа того же «Последнего боя майора Пугачёва», там они изображают ВОХР как некие такие откормленные бугаи, которые отсиживаются в тылу, и, соответственно, этим очень довольны. На самом деле, мы видим, что они тоже достаточно массово, в общем-то, ходатайствовали о том, чтобы их направили на фронт, и действительно туда направлялись. Но при этом система была следующая, что вот те заключённые, которые попали на фронт, скажем так, в первый год войны, им повезло. Повезло в том смысле, что их отправляли на общих основаниях, т.е. обычными красноармейцами в обычные части. Ну а, соответственно, когда у нас уже была введена в действие система штрафных частей, то там было принято решение, что этих заключённых правильно всё-таки направлять не в обычную часть, а именно в штрафные роты с тем, чтобы они там сначала отбыли свой срок, искупили свою вину нахождением в штрафной части, а дальше уже служили бы на общих основаниях. По этому поводу был издан как раз приказ от 26 января 44 года «О порядке применения примечания 2 к статье 28 УК РСФСР и направлении осуждённых в действующую армию». Он был подписан замнаркома обороны маршалом Василевским, наркомом внутренних дел Берией и наркомом юстиции Рычковым и прокурором СССР Горшениным. Значит, что там было сказано. Проверкой установлено, что судебные органы в ряде случаев необоснованно применяют отсрочку исполнения приговора с направлением осужденных в действующую армию (примечание 2 к статье 28 УК РСФСР и соответствующие статьи У К других союзных республик) к лицам, осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные преступления, а также неоднократно дезертировавшим из Красной Армии. Вместе с тем нет должного порядка в передаче осужденных с отсрочкой исполнения приговоров в действующую армию. Вследствие этого многие осужденные имеют возможность дезертировать и снова совершать преступления. В целях устранения указанных недостатков и упорядочения практики передачи осужденных в действующую армию - приказываю: Запретить судам и военным трибуналам применять примечание 2 к статье 28 УК РСФСР (и соответствующие статьи УК других союзных республик) к осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные выше преступления, а также неоднократно дезертировавших из Красной Армии. По остальным категориям дел при решении вопроса об отсрочке исполнения приговора с направлением осужденного в действующую армию судам и военным трибуналам учитывать личность осужденного, характер совершенного преступления и другие обстоятельства дела. Значит, здесь что надо понимать, что этот приказ, он издан был в январе 44 года, т.е. это всё-таки не 41 год, т.е. уже, в общем-то, ясно, что война выиграна, и поэтому, скажем так, что те из заключённых, которые в это время изъявили желание пойти в армию, но это они уже не столько патриоты, сколько, может быть, люди прагматичные, которые таким образом хотят освободиться. И поэтому тут уже вводятся такие ограничения, т.е. что тем, кто осуждён по 58 статье «контрреволюционные преступления», им такое не положено, тем, кто осуждён по 59 статье, т.е. «государственные преступления», тут тоже целый ряд категорий перечислен, скажем, кто за бандитизм осуждён, т.е. им это тоже теперь не светит. А дальше там, я часть пропущу, значит, «Лиц, признанных годными к службе в действующей армии, военкоматам принимать в местах заключения под расписку и отправлять в штрафные батальоны военных округов для последующей отправки их в штрафные части действующей армии вместе с копиями приговоров. При поступлении осужденных в штрафные части сроки пребывания в них устанавливать командирам войсковых частей». Значит, чтобы здесь не было путаницы. Получается, что эти заключённые, которые изъявили желание и признаны годными к службе в действующей армии, их сперва направляют в штрафной батальон тылового округа, это другая система, другая воинская часть, а потом уже оттуда передают в штрафную роту в действующую армию. Ну а там уже срок пребывания устанавливается, исходя из уже из того, какой, видимо, срок у того человека, ну и, видимо, там это принимается решение командиром войсковой части. Потом надо ещё упомянуть о ещё одной разновидности штрафных частей, которые были у нас – это штурмовые батальоны. Эта структура была создана как раз примерно через год после приказа 227, т.е. они были созданы приказом ОРГ/2/1348 от 1 августа 43 года, как раз в разгар Курской битвы, и, значит, это был приказ «о формировании отдельных штурмовых стрелковых батальонов», в котором, собственно, предписывалось, что В целях предоставления возможности командно-начальствующего составу, находившемуся длительное время на территории, оккупированной противником, и не принимавшему участия в партизанских отрядах, с оружием в руках доказать свою преданность Родине приказываю: 1. Сформировать к 25 августа с.г. из контингентов командно-начальствующего состава, содержащегося в специальных лагерях НКВД: 1-й и 2-й отдельные штурмовые стр[елковые] батальоны - в Московском военном округе, 3-й отдельный штурмовой стрелковый батальон - в Приволжском военном округе, 4-й отдельный штурмовой стрелковый батальон - в Сталинградском военном округе. Формирование батальонов произвести по штату № 04/331, численностью 927 человек каждый. Батальоны предназначаются для использования на наиболее активных участках фронта. Значит, дальше что тут интересное: Срок пребывания личного состава в отдельных штурмовых стрелковых батальонах установить два месяца участия в боях, либо до награждения орденом за проявленную доблесть в бою или до первого ранения, после чего личный состав при наличии хороших аттестаций может быть назначен в полевые войска на соответствующие должности командно-начальствующего состава. Т.е. фактически это получается как бы такой штрафбат лайт, выражаясь таким, современным жаргоном, потому что в чём, значит, здесь отличия: во-первых, значит, т.е. это такие штурмовые создавались для наших офицеров, освобождённых из плена. Точнее, как я уже рассказывал, у нас когда была беседа об этом, что туда попадало примерно где-то около 1/3 из числа освобождённых офицеров в это время, т.е. те, кто, скажем так, не проявил себя, скажем так, в плену, т.е. не был в партизанах, а там, скажем, просто освобождён. Но при этом нет и особо компрометирующих данных на него. В чём отличия от штрафбата, что здесь, во-первых, их не лишали звания на время нахождения в штурмовом батальоне, там по-прежнему шёл офицерский оклад, который перечислялся семье, хотя фактически они там находились на должности рядовых. Хотя, опять-таки, могли быть назначены на должность командира отделения. Но также, кстати говоря, в отличие от штрафного батальона, и на должность командира взвода и командира роты, т.е. там только вот командование батальона – это постоянный состав, остальной уже из числа этих, скажем так, проштрафившихся офицеров. И, опять же, скажем, там срок нахождения максимальный – это 2 месяца, но реально, опять же, он зачастую был меньше, потому что там если совершил какой-то геройский подвиг или просто хорошо сражались, то их восстанавливали в правах в более ранний период. Кстати говоря, я несколько тут неправильно сказал – там командиры рот в штурмовом батальоне – тоже постоянный состав, а вот командиры взводов – это уже могли из числа вот этих проштрафившихся офицеров быть назначены. Да, кстати, ещё, опять же, тут в одном из, или даже в нескольких комментариях к тому нашему Разведопросу про судьбы пленных, там прозвучала такая мысль, что дескать я там путаю по поводу этих штурмовых частей. На самом деле путаница здесь не у меня, а путаница немного другая, потому что у нас существовало 2 разных вида воинских частей с такими названиями. Т.е. были вот эти штурмовые офицерские батальоны, отдельные штурмовые батальоны для проштрафившихся офицеров, а практически одновременно почти с ними, точнее, чуть раньше, в мае 43 года были созданы отдельные инженерно-штурмовые бригады, который были предназначены для прорыва укреплённых оборонительных полос противника, т.е. это как раз туда, кстати говоря, их бойцам как раз выдавали вот эти кирасы, которые, значит, надевались, это такие металлические нагрудники. Т.е. это, в принципе, тоже, конечно, бригады эти использовались, естественно, в общем-то, на наиболее активных участках фронта, при этом они не были поражёнными в правах, т.е. там их не за проступки, а просто такой способ прорыва вражеской обороны. Т.е. это разные структуры. Теперь, значит, естественно, возникает вопрос – а сколько же у нас этих штрафников было, потому что, если верить нашим творцам, то там получается вообще, что войну выиграли штрафные батальоны, которые, по их мнению, состояли из уголовников, вот, с примкнувшим к ним некоторым количеством репрессированных офицеров, а реально там дескать, вот они вот воевали, а остальные где-то отсиживались за ними. И для этого, опять же, что мы можем сделать – мы можем взять список штрафных частей, вот он здесь у меня в приложении к этой книжке как раз приводится. Список, он такой очень солидный, здоровенный, вот. И, кстати, я скажу честно, что я этот шедевр, сериал «Штрафбат» не смотрел, но там вроде бы в конце, значит, сделан такой коллаж, когда вот этот, такой примерно список, он, т.е. там в виде отдельных надписей приведён, что вот дескать такая огромная куча, что у нас там, получается, за время войны было 68 штрафных батальонов, там 29 штурмовых батальонов… Ну, на 70 страниц. Да, и 1102 штрафные роты. Там, кстати, ещё было 6 штрафных взводов, но об этом чуть позже. Т.е. такое огроменное количество всех этих формирований. Но тут, если посмотреть примечание, то там выявляется такая, очень интересная вещь, что подавляющее большинство этих штрафных частей существовали очень короткое время. Т.е. там просто как получалось, значит, что их там набрали в штрафную роту и штрафной батальон, он там свои задачи выполнил, после чего расформирован. Соответственно, личный состав там восстановлен в правах. Или он, скажем так, на переформировании, потом он уже, значит, действует там, даже может быть, под другим номером, т.е. это здесь там постоянно это дело, значит, меняется, и если вот мы посмотрим именно не на общий список, а именно на вот эти примечания, а также на даты их действия, которые там проставлены, то там получается картина совершенно не такая брутальная. Получается, что вообще, говоря, в принципе, если брать 44 год, то там количество штрафных батальонов, одновременно существовавших, колебалось от 8 штук в мае и до 15 в январе. Точнее, получается наоборот – от 15 до 8. В среднемесячное где-то около 11. Т.е. это уже не такая брутальная картина. Опять же, штрафных рот там тоже было гораздо меньше, т.е. их количество колебалось где-то от 199 до 300 примерно, а в среднем примерно 240 одновременно действовавших. При этом, опять же, вопреки вот тем штатам, которые я в начале озвучил, т.е. в штрафном батальоне, там было не 800 человек, а средняя численность там была где-то 225 человек в штрафной роте где-то 102 человека. Соответственно, если брать суммарно, точнее, в общем, как бы т.е. численность всех штрафников во всех штрафных частях, то там получалось, что среднемесячная численность их в 44 году составляла 27 326 человек. Значит, казалось бы, немало. Но при этом прикол в том, что среднемесячная списочная численность действующей армии в том же 44 году составляла примерно 6,5 миллионов. Т.е. получается, что доля этих штрафников от действующей армии составляла 0,42%. Именно они всё и победили. Ну да, т.е. это как бы получается, видимо, вот эта, так сказать, горсточка, она все вопросы решала. Но тут меня могут упрекнуть, что дескать я неправильно считаю, что там просто их было так мало, потому что они всё время гибли. Давайте там посчитаем по количеству прошедших через эти части. Ну можно посчитать и так, и там получаются цифры примерно следующие, что за время войны через штрафные части прошло где-то чуть меньше, чем 428 000 человек, на самом деле 427 910, а через всю армию прошло 34 с лишним миллиона. Т.е. получается, что да, здесь доля повыше, т.е. получается где-то 1,24%. Я замечу, как-то не очень хорошо было поставлено с военной преступностью. Это небольшие цифры. Т.е. люди на войне занимались войной, а не преступлениями. Ну, в общем-то, да. Действительно там количество оступившихся, оно было не так велико, и уж естественно, что никакой там решающей роли они не сыграли. Хотя понятно, что они действительно воевали на наиболее опасных участках фронта, они там несли потери, эти заслуги я никоим образом не собираюсь умалять. Но действительно, в общем-то, решающей роли это отнюдь не сыграло. Кстати говоря, что касается потерь, раз уж об этом речь зашла, то, в общем-то, они были не такие брутальные. Т.е. как получается, что за 44 год мы установили, что средняя их численность была где-то 27 000 человек, а потери убитыми, умершими и ранеными, заболевшими за этот год составили где-то 10 000 из штрафников и где-то чуть больше 3 500 из постоянного состава. Т.е., в принципе, на самом деле, если сравнивать с обычными частями, это где-то от 3 до 6 раз больше, чем для обычных, линейных частей нашей пехоты, но при этом, опять же, отнюдь не мясорубка, т.е., в общем-то… Не верная смерть. Да, т.е. шанс выжить у них, в общем-то, был, и достаточно высокий. Да, тут, значит, ещё есть пара интересных моментов, которые стоит отметить. Когда вот я называл общее количество этих штрафных частей, которые там были, я упомянул ещё 6 штрафных взводов. Это наши морячки, т.е., опять же, лица, служившие в нашем военно-морском флоте, и имевшие, скажем так, неосторожность совершить какие-то преступления. Потому что, когда вот у нас приказ 227 вводит, соответственно, само по себе вот это, устанавливает существование штрафных частей, соответственно, положение о них было введено, как я уже говорил, ровно через 2 месяца, т.е. 28 сентября 42 года. А ещё через 3 дня приказом народного комиссара военно-морского флота №276 от 1 октября 42 года было введено положение о штрафных взводах и ротах. Фактически оно, в общем, практически копирует то, что было применительно к армии, но там принципиальное отличие какое – что поскольку всё-таки у нас военно-морской флот гораздо менее многочисленный, чем армия, то тут, соответственно, для, значит, лиц среднего и старшего командного, политического, начальствующего состава были созданы штрафные взводы. Ну а для, соответственно, рядового и сержантского состава – штрафные роты. Также там с ними практически всё то же самое. Ну и, соответственно, они предавались морской пехоте, опять же, для того, чтобы действовать на самых опасных участках фронта и иметь возможность свою вину искупить. Потом ещё 1 момент, связанный, опять же, с теми же нашими заключёнными, которых освободили из армии, т.е. освободили из мест заключения, направили в армию. Значит, как известно, что у нас вот, как вот в русских народных сказках, там есть такие словесные штампы, словесные конструкции, которые всё время используются, какие-нибудь «красна девица», «добрый молодец», а у нас, когда у на рассказывают о сталинских временах, там тоже есть такие обороты, что там невинные жертвы и незаконные репрессии. Т.е. там жертвы обязательно невинные, репрессии незаконные. И при этом, соответственно, например, если взять те же самые наши органы госбезопасности, то в своё время Павел Анатольевич Судоплатов, вот этот знаменитый их ветеран, который был высокопоставленным сотрудником в органах госбезопасности при Берии, а потом при Хрущёве он сидел, но он дожил до 90-х, оставил мемуары. Он в своей книге пишет следующее: «В начале войны мы испытывали острую нехватку в квалифицированных кадрах. Я и Эйтингон предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских судеб ясно проявились в его реакции на предложение. Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос: - Вы уверены, что они нам нужны? - Совершенно уверен, - ответил я. - Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте. Я получил для просмотра дела запрошенных мною людей. Из них следовало, что все были арестованы по инициативе и прямому приказу высшего руководства – Сталина и Молотова». Ну и дальше он рассказывает, как он этих людей, соответственно, использовал. Но здесь, к сожалению, Павел Анатольевич умалчивает 1 ключевой момент, что, в общем-то, эти люди, с которыми произошла эта неприятная история, это, в основном, были те самые «ежовские орлы», которые и прикрывали эти липовые следственные дела во время «большой чистки» 37-38 года. Так-то люди хорошие. Кстати говоря, в общем, действительно люди неоднозначные, потому что тут как раз у меня их есть целый ряд биографий, я даже некоторые из них зачитаю. Вот, например, Агабеков Леон Андреевич, 1903 г.р., армянин, член ВКП (б) с 30 года, образование среднее, начальник 4 отдела НКВД Узбекистана. 21 января 39 года арестован по показаниям, оба осуждены к высшей мере наказания как участник антисоветской заговорщицкой организации, по заданию которой фальсифицировал следственные дела и производил необоснованные аресты. Вину не признал. Осуждён особым совещанием при НКВД 2 июля 40 года на 5 лет ИТЛ. Кстати, опять же, сюрприз, что поскольку реабилитаторы уже в горбачёвско-ельцинское время постановили, что все лица, осуждённые такими органами, как тройки или особые совещания, автоматически реабилитируются, то этот человек тоже должен быть реабилитирован, т.е. хотя, в принципе, он же вроде организовывал незаконные репрессии. Хотя я, конечно, не уверен, что там была специальная организация, которая этим занималась, но… Что с ним случилось дальше: освобождён в октябре 42 года в связи с просьбой отправить на фронт. Прошёл в НКВД соответствующую подготовку и в 43 году выброшен с парашютом в глубокий тыл противника в качестве начальник опергруппы НКГБ СССР. 21 ноября 42 года особое совещание снизило срок до отбытого. Кобулов отметил, что опергруппа Агабекова проделала серьёзную работу по вскрытию деятельности ряда антисоветских польских и белорусских подпольных организаций, которые вели активную работу против советского государства. Агабековым были добыты и важные военные данные, его группа пустила под откос 10 эшелонов с живой силой и техникой. 19 августа 44 года особое совещание сняло судимость. Агабеков за время работы в НКВД был награждён Орденом Красной Звезды и медалью партизана Отечественной войны 1 степени. За период войны – знаком почётного чекиста, почётной грамотой ЦК Узбекистана, и именным оружием. Это, видимо, в более ранний период. Т.е., в принципе, в общем-то, человек действительно во вражеском тылу действовал достаточно успешно и, в общем-то, медаль партизана Отечественной войны 1 степени, действительно, честно заслужил. Так, дальше, например, такая личность, как Перминов Пётр Романович, 1906 г.р., русский, служащий, образование неоконченное среднее, член ВКП (б) с 28 года, лейтенант госбезопасности, потом с октября 37 – старший лейтенант госбезопасности, в Алтайском крае был. В январе 1938 вместе со своим заместителем И.Я.Юркиным арестовал 810 якобы «повстанцев», из которых 29 были расстреляны, а 242 - освобождены. Затем создал дело на 25 человек, из которых 16 - расстреляны, а 9 - освобождены. 7.3.1939 исключен за нарушения законности, осужден к ВМН ВК ВС СССР 28-29.5.1941. ВТ ВНКВД ЗСО осужден на 10 лет ИТЛ и отправлен на фронт. Т.е. как раз с отсрочкой до конца войны. С января выполнял спецзадания в составе опергруппы Управления НКГБ, «в сложнейших боевых условиях участвовал в боях... прошел свыше 2-х тысяч км по тылам противника, работая командиром разведгруппы, организовал в августе 1943 г. рейд в Киев, где лично проводил разведку». Находился в тылу с декабря 1942, Перминов лично выявил «до 200 немецких шпионов-предателей и участников контрреволюционных националистических формирований на Украине... два раза был ранен и контужен, после излечения, с сентября 1944 г., находясь в качестве заместителя командира оперативной группы НКГБ СССР, вторично был выброшен на оккупированную территорию для ведения диверсионной разведывательной работы в тылу врага... добывает ценные разведывательные сведения и провел значительную диверсионную работу». Значит, т.е., опять же, человек весьма… Ну, отлично выступил. Да, как бы сказать, вначале он фактически организовывал массовые незаконные репрессии, действительно, в том числе, значит, расстрельными приговорами, приведёнными в исполнение, но зато во время войны он, в общем-то, это вполне активно и достойно себя проявил, в том числе на утилизации бандеровцев, бойцов за свободу Украины. Так, вот здесь ещё, например, ТЕРЕХОВ Павел Васильевич, 1905, русский, образование среднее, чл. ВКП(б) с 1925, 9–10.7.1939 исключен обкомом из партии за грубейшее извращение методов следственной работы, арестован в 1939 и осужден в марте 1941 на 10 лет. Освобожден в декабре 1941 и направлен к партизанам; в тылу врага находился 2,5 года. Замкомандира партизанского отряда в Карелии и Крыму. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, судимость снята. Ну это же, как говорится, преданные делу партии люди. Выглядит как-то сюрреалистично. Здесь, как бы сказать, в чём беда этих людей, что как мы вообще видели, что у них очень низкий уровень образования, и поэтому, собственно, когда поставили на следственную работу, они там наломали дров просто по незнанию, по неразумению. Т.е. действовали по принципу, что а вот давайте, надо осудить побольше врагов народа, ну и сами, соответственно, создавали, таким образом, липовые дела. Но когда их направили на работу против настоящего врага, то, в общем-то, они себя вполне проявили. Т.е., в общем-то, ещё раз говорит, что у нас ситуация бывает часто не чёрно-белой, а многоцветной. Т.е. да, человек заброшен в тыл, и, казалось бы, если он сволочь, то он и перебежать должен, никуда не перебежал, 2000 км… Да, т.е. люди были преданы нашему государству, но не всегда эту преданность выражали правильным образом. Ну а, естественно, Берия, конечно, циничен, раз он их использовал. А каким он ещё, хотелось бы узнать, а каким он должен был быть? Естественно. Почему-то у нас считается, что вообще наши руководители нашего государства или госбезопасности должны следовать каким-то возвышенным идеалам, т.е. не знаю, там… Ну, они им следовали, по всей видимости, но конкретно вот тут – надо использовать? – надо, используйте. И что? Самый главный идеал – это то, чтобы, как говорится, «жила бы страна родная», т.е. интересы своей родины. Так точно. А для этого уже можно действовать не всегда в белых перчатках, но, в общем-то… Тем не менее, на пользу своей стране. Т.е. вот такая получается примерно картина со штрафными частями и с тем, что вокруг них было во время войны. Ну, как обычно, брехня на брехнёй погоняет. Омерзительный сериал «Штрафбат» смотреть не советую, он омерзительный. Неудивительно, что эта мерзость нашим либеральным друзьям так сильно нравится, потому что так, как кажется им, а вовсе не так, как на самом деле было. Спасибо, Игорь Васильевич. Про что дальше? В следующий раз я, наверное, опять же, поскольку в одном из комментариев мне такой вопрос задавали на Ютубе, то, наверное, расскажу о роли Польши и поляков во время Второй мировой войны. Отлично. Потому что там действительно, опять же, ситуация, как говорится, неоднозначная, т.е. там, что называется, есть и геройство, есть и подлость. Напоминаю – 7-е издание, дополненное и исправленное. Спешите затарить. Спасибо. А на сегодня всё. До новых встреч.
В связи с образованием в июле 1934 года НКВД СССР была упразднена Судебная коллегия ОГПУ, имевшая право выносить приговоры вплоть до высшей меры наказания, что означало существенную либерализацию курса в карательной политике советского государства. Однако внесудебные полномочия сохранились. Положение об Особом совещании при Народном комиссариате внутренних дел было утверждено политбюро ЦК ВКП(б) 28 октября 1934 года, а 5 ноября было принято постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому наркомату внутренних дел предоставлялось «право в отношении лиц, признаваемых общественно опасными, ссылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР, заключать в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5-ти лет, а также высылать за пределы СССР иностранных подданных, являющихся общественно опасными» 1 .
Эта линия в карательной политике государства нашла свое отражение в спорах между Прокурором СССР А. Я. Вышинским и наркомом внутренних дел Г.Г. Ягодой. 5 февраля 1936 года Вышинский направил в адрес И.В. Сталина и В.М. Молотова докладную записку, в которой подверг критике практику полуторагодичной работы Особого совещания. Он разбил дела, проходившие через совещание, на три категории: дела о контрреволюционной агитации, антисоветских сплетнях, разговорах и т.п.; дела, связанные с высказыванием террористических намерений, предположений; дела так называемых социально вредных и социально опасных элементов. Вышинский подчеркивал, что решения Особого совещания могут быть связаны с опасностью допущения ошибок, так как все дела рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей, нередко дела основывались только на агентурных данных, часто показания единственного свидетеля расходились с показанием обвиняемых, которые категорически отрицали свою вину. Поэтому прокурор СССР настаивал на максимальном сокращении количества дел по первой и второй категориям в Особом совещании и необходимости их передачи в суды. Далее Вышинский отмечал, что права прокуратуры ограничены при опротестовании приговоров в отношении осужденных Особым совещанием, что противоречило ст. 440 УПК РСФСР 2 .
С запиской прокурора СССР Молотов ознакомил Ягоду, который 11 февраля направил встречную докладную записку на имя Сталина и Молотова. Нарком внутренних дел привел количество лиц, привлеченных в 1935 году органами ГУГБ к ответственности, и подчеркнул, что основная масса дел направлялась именно в судебные органы. Так, было привлечено к ответственности 293681 человек, из них было в прокуратуру и суды передали дела на 228352, а прошли по решениям Особого совещания дела на 33823 человека. 3
На наш взгляд, позиция наркома уязвима, поскольку он подменял предмет разногласий. Вышинский ставил вопрос о возможности вынесения необъективных приговоров, исходя из особенностей работы ОСО, Ягода доказывал, что Особое совещание ни по количеству, ни по удельному весу рассматриваемых дел никак не может влиять на карательную политику.
Нарком отмечал, что следствие по каждому делу ведется с соблюдением процессуальных норм. В процессе следствия прокурор осуществляет в полной мере надзор за всеми стадиями дела, начиная от ареста до окончания следствия. Если прокурор находит, что дело недостаточно или плохо расследовано, он дает соответствующие указания в процессе следствия, которые и выполняются. Ягода не согласился с утверждением Вышинского о том, что следствие по делам, рассматриваемым Особым совещанием, ведется в каком-то особом порядке. Если бы дело обстояло так, считал Ягода, то чем объяснить, что Вышинский на протяжении полуторагодичной работы ни разу не опротестовал ни одного решения Особого совещания? К тому же прокуратура не только принимает непосредственное участие в вынесении решений по делам, но и решения Особого совещания без согласия прокурора Союза не проводятся в жизнь.
Ягода не понимал роли и места прокуратуры. Хотя Судебная коллегия ОГПУ была упразднена, но нормативные акты о надзоре со стороны прокуратуры по делам, расследуемым ОГПУ, продолжали сохраняться. Прокурор мог лишь формально наблюдать за правильностью ведения следствия. Глава ведомства утверждал, что в своей постановке вопроса Вышинский по сути, берет под сомнение целесообразность самого существования Особого совещания, хотя оно и было создано для такой категории дел, рассмотрение которых должно проводиться в административном порядке вне обычной судебной процедуры. Ягода полагал, что практика полуторагодичной работы Особого совещания показала, что этот орган целиком себя оправдал, а дела, прошедшие через него, полностью отвечают идее организации Особого совещания.
Нарком внутренних дел оспаривал утверждение Вышинского о том, что прокуратура не имеет права освобождать подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием, и подчеркивал, что роль прокурора при вынесении решений по делам осужденных Особым совещанием иная, чем в судах. Прокурор не является стороной, как в суде, а участвует в решении по всем делам, рассматриваемым Особым совещанием. При вынесении решений Особым совещанием никто не мешал прокуратуре вносить свои коррективы или опротестовывать их. Поэтому требование Вышинского о предоставлении прокуратуре права освобождения подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием являлось, по мнению Ягоды, недоразумением. Он высказал мысль, которая соотносилась с реальным состоянием, что прокуратура вообще не должна иметь права освобождать «без ведома и согласия НКВД».
Дело, как считал Ягода, не в Особом совещании, а в судебных органах и прокуратуре. Основным вопросом работы прокуратуры должно было быть усиление надзора за работой судебного аппарата и его карательной практикой. Из приводимых им цифр следовало, что работа судов неудовлетворительна. На 1 октября 1935 года в тюрьмах и колониях содержалось 50992 человека, месяцами ожидавших кассационных решений 4 , количество дел, не рассмотренных судами, из месяца в месяц росло. Поэтому коренной вопрос - как улучшить работу судов - не нашел ответа в записке Вышинского, тогда как основной задачей прокуратуры являлось упорядочение работы судов, а не Особого совещания, которое, будучи ограничено в своих правах, не играло той роли, которую ему пытался придать прокурор СССР. Таким образом, нарком внутренних дел опять пытался уклониться от существа поставленных вопросов.
Вышинский в ответной докладной записке от 16 февраля 1936 года отмечал, что количество дел в судах при всех условиях стоит в прямой зависимости от количества дел, возбуждаемых органами следствия и, в частности, органами НКВД. Подавляющая масса следственных дел (90-95%) падала на органы НКВД, и только 5-10% дел возбуждались и расследовались прокуратурой. По его мнению, Ягода искусственно разделил количество осужденных Особым совещанием на две категории: осужденных по делам ГУГБ (33000) и осужденных тройками НКВД и Главным управлением милиции (122000). Осуждение Особым совещанием обычно влекло за собою ряд репрессий и в отношении членов семей, находящихся на иждивении репрессированных лиц, а значит, удельный вес Особого совещания был, несомненно, более значительным, чем это пытался изобразить нарком внутренних дел.
Прокурор СССР считал абсолютно неправильным утверждение Ягоды о том, что на протяжении полуторагодичной работы Особого совещания он не опротестовал его решений. Прокуратурой было принесено в Особое совещание 1344 протеста, большинство из которых по ходатайству НКВД снималось и вновь переносилось в Особое совещание. Вышинский опроверг утверждение наркома о желании упразднить Особое совещание. Он писал что, вопрос поставлен не об упразднении Особого совещания НКВД, а об ограничении компетенции совещания как административного суда. Прокурор не согласился с мнением Ягоды о том, что основным содержанием работы прокуратуры является надзор за судебными органами и карательной практикой, так как в ее обязанности входил и надзор за органами НКВД.
Вышинский отмечал, что хотя вопросы судебного надзора составляли одну из важнейших областей работы Прокуратуры Союза, однако, это ни в какой мере не может оправдывать ослабления надзора Прокуратуры за административными органами, в частности, за работой Особого совещания, играющего роль в карательной политике гораздо большую, чем пытался представить нарком внутренних дел. Вышинский также заметил, что Прокуратура ни юридически, ни фактически не пользовалась правом изменять меру пресечения по делам, находящимся в производстве органов НКВД. Имелись случаи, когда требования даже прокурора Союза об освобождении из-под стражи тех или иных НКВД не исполнялись.
На первой докладной записке прокурора СССР от 5 февраля 1936 года Сталин, ознакомившись со всеми материалами, написал Молотову: «Вышинский прав. Надо решить вопрос на совещании» 5 .
Из трех лет, предшествовавших периоду массовых репрессий, прослеживается следующая динамика работы внесудебных органов. За первую половину 1934 года было осуждено Коллегией ОГПУ 21234 человека. Особым совещанием за вторую половину 1934 года было осуждено 1057 человек; в 1935 году - 33823 человека и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, - 122726 человек. Вероятно, разногласия между наркомом и прокурором сказались в том, что в 1936 году Особое совещание рассмотрело дела на 21222 человека, то есть на треть меньше, чем в предшествующем. Однако тройки рассмотрели дела на 148411 человек 6 . В конечном же итоге внесудебные полномочия органов НКВД возрастали.
___________________
1 Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993. С.62.
2 ЩАФСБРФ.Ф.Зос.Оп.3. Д.4. Л.З.
4 Там же. Л.15.
5 Там же. Л.4.
6 ЦА ФСБ РФ. Ф. 8ос. Оп.1. Д.80.
В.Н. САФОНОВ
(АкадемияФСБ РФ)
ГЛАВНЫЙ ПРОТИВНИК БОЛЬШЕВИКОВ, ИЛИ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ЧЕКИСТЫ ПОЙМАЛИ БОРИСА САВИНКОВА
«Дело Савинкова» до сих пор вызывает интерес, как в России, так и во многих других странах. Этой неординарной личностью занимались историки, писатели, публицисты, работники кино и телевидения. Однако многие западные и российские средства массовой информации, рассказывая о Савинкове, изображают его только как борца с большевизмом, награждая его такими красочными эпитетами, как «одаренный писатель», «сильный человек, прославленный бесстрашием», «непримиримая натура» и др. Авторы забывают, а иногда намеренно замалчивают его террористическую деятельность против мирных советских граждан. Продолжают муссироваться слухи о его «загадочной» смерти, руку к которой якобы приложили чекисты.
После захвата власти большевиками Борис Викторович Савинков становится одним из самых активных борцов с зарождавшимся режимом, о чем достаточно написано. В январе 1920 года он получил приглашение от своего школьного друга Юзефа Пилсудского обосноваться в Варшаве. Старый конспиратор Савинков нутром почувствовал, что скоро, совсем скоро грянет война Польши с Советской Россией. Значит, он должен быть там, у границ своей родины, чтобы продолжить активную борьбу с большевиками.
В Варшаву Савинков отправил близкого сподвижника, видного журналиста А.А. Дикгоф-Деренталя с заданием разузнать, разрешит ли начальник Польского государства сформировать на территории страны русские «демократические» формирования борьбы с большевиками. Эмиссар встретился с Пилсудским и получил согласие за территориальные уступки после победы над большевиками. В Париж ушла срочная телеграмма Дикгоф-Деренталя и вскоре Савинков появился в Варшаве, где создал Русский политический комитет и занялся формированием армии. Основу ее составили части С.Н. Булак-Балаховича и интернированные части 3-й армии генерала Деникина; местом формирования армии стали местечко Скалмержицы и город Калиш. Программным лозунгом стал старый савинковский лозунг «За созыв Учредительного собрания». Пропагандировалось сохранение мелкой частной собственности, самостоятельности Польши и широкой автономии народов, входивших в состав бывшей Российской империи.
Савинков часто встречался с Пилсудским, французскими и польскими генералами. Однажды в разговоре с первым польским маршалом он назвал Булак-Балаховича бандитом. Пилсудский на это рассмеялся и ответил: «Да, бандит... Мы об этом знаем... Но у него нет гонора золотопогонных генералов, мечтающих возродить в России монархию. Он воюет с большевиками, поэтому мы его поддерживаем, пусть они будут хоть неграми, но если борются с Советами, значит они наши союзники». После этого разговора Савинков на страницах своей газеты «За свободу» не раз цитировал лозунг «Хоть с чертом, но против большевиков» 1 . Савинковцы приняли участие в польско-советской войне.
В январе 1921 года Савинков создал при Русском политическом комитете Информационное бюро во главе со своим братом Виктором, которое занялось сбором сведений военно-разведывательного характера на территории Советской России. Собранные сведения продавались 2-му отделу Генштаба Польши и французской военной миссии в Варшаве. Сам Савинков в это время готовился к съезду «Народного союза защиты родины и свободы», состоявшийся в июне 1921 года с участием представителей Генштаба, французской военной миссии, латвийского и эстонского военных атташе.
После съезда подрывная работа савинковцев на территории Советской России резко активизировалась. Ежемесячно через оперативные приграничные пункты переправлялись до 30 эмиссаров. Наряду со шпионской работой для поляков и французов, направляемые резиденты НСЗРиС имели задания формировать в Советской России подпольные «пятерки» и «ячейки». К началу 1922 года чекисты выявили и ликвидировали в Москве 23 активных савинковцев, работавших в центральных учреждениях и занимавших ответственные посты, по 15 - продолжили агентурные разработки. На территории Петроградского военного округа было арестовано свыше 220 савинковцев, в Западном военном округе - 80, в разработке осталось свыше 100 человек. Резиденты НСЗРиС были выявлены в Воронеже, Туле, Ростове-на-Дону, Уфе и других городах 2 .
Подрывная работа савинковцев с территории Польши противоречила содержанию мирного договора, и на основании документальных чекистских данных НКИД РСФСР направил польскому правительству ноты с требованием прекратить деятельность Народного союза. В октябре 1921 года польские власти приняли решение о высылке его главарей. В Варшаве остался комитет союза под председательством Е.С. Шевченко и представителем ЦК Д.В. Философовым. Глава же союза метался по европейским столицам в поисках средств для подрывной работы против своих заклятых врагов - большевиков, пока не обратил взоры на туманный Альбион. Двери этой великой державы ему помог приоткрыть старый друг, известный английский разведчик Сидней Рейли, друживший с военным министром Уинстоном Черчиллем. Последний поставил условие: до аудиенции с премьер-министром Ллойд Джорджем Савинков должен встретиться с советским полномочным представителем в Великобритании Л.Б. Красиным, неоднократно высказывавшим англичанам такую просьбу.
Представитель РСФСР долго убеждал Савинкова прекратить борьбу против большевиков, а значит против России. При условии прекращения подрывной деятельности он мог бы поступить на службу в представительстве НКИД за границей, после чего должен был использовать свое влияние и связи на благо Родины, в частности, помочь получить заем в 10 миллионов фунтов стерлингов золотом для восстановления экономики страны. Савинков на предложения Красина ответил, что готов прекратить борьбу и начать работать на благо России, если большевики немедленно проведут в жизнь такие три условия: передадут верховную власть свободно избранным советам, ликвидируют ВЧК и признают мелкую частную земельную собственность 3 . Конечно, Савинков понимал, что его собеседник не имел полномочий не только для решения этих вопросов, но и для их обсуждения, поэтому довольно продолжительная встреча не дала результатов.
На следующий день Савинков, сопровождаемый Черчиллем, был принят Ллойд Джорджем. Высших британских чиновников интересовал вопрос, на каких условиях, по мнению Савинкова, можно было бы признать советскую власть. Матерый враг большевизма ответил, что он представляет огромную организацию, которая для признания советской власти выдвигает требования, высказанные Красину. Премьер согласился с изложенной Савинковым программой. Черчилль поддержал своего шефа и высказал пожелание, чтобы Савинков присутствовал на Каннской конференции в частном порядке, и в случае необходимости, дал бы разъяснения по русскому вопросу. В Каннах Савинков оказался ненужным, обещанных денег тоже не оказалось. В феврале 1922 года на следствии в ГПУ полковник М. Н. Гнилорыбов показал: «... мы поняли, что ставка Савинкова на Ллойд Джорджа и Англию безнадежно бита» 4 .
В Иностранном отделе ГПУ уже знали, что Савинков свои взоры обратил на Аппенинский полуостров. Разъезжая по столицам европейских стран в поисках денежных средств, Савинков в марте 1922 года встретился в Лугано (Швейцария) с Муссолини. В самом начале беседы русский националист стал пугать итальянского фашиста большевиками, которые, по его мнению, через Коминтерн раздувают новый революционный пожар в Италии. Дуче предложил Савинкову сотрудничество в Италии или в тех странах, где непосредственно затрагиваются ее интересы, например, в Югославии и сообщил, что руководство фашистов обеспокоено скорым прибытием советской делегации на Генуэзскую конференцию. Савинков согласился шпионить за членами делегации и сделать их пребывание невыносимым, но, по требованию Муссолини, отказался от подготовки террористических актов на итальянской территории. После встречи в Лугано отношение Савинкова к фашизму осталось весьма теплым: в фашизме он увидел спасение от большевизма 5:
Временами Савинков действовал нагло и дерзко. Еще до встречи с Муссолини, в феврале, он под фамилией Гуленко, журналиста из Константинополя, обосновался в Генуе. Связавшись с резидентурой Иностранного отдела ГПУ в Италии, он предложил свои услуги, представил ряд документов, в основном имевших историческое значение, по-видимому, из своего же архива. С «Гуленко» несколько раз встречался сам резидент и характеризовал журналиста исключительно положительно. Дошло до того, что Савинков чуть было не оказался в охране советской делегации, которую возглавлял Г.В. Чичерин. Только благодаря действиям берлинской резидентуры ГПУ он был разоблачен. О Савинкове-Гуленко были поставлены в известность итальянские власти и 18 апреля 1922 года он был арестован полицией 6 . В ГПУ возникла мысль потребовать выдачи арестованного в Генуе Савинкова как крупного террориста и уголовного преступника. 26 апреля заместитель председателя ГПУ И.С. Уншлихт направил письмо заместителю наркома по иностранным делам Л.М. Карахану, в котором поставил вопрос «о возможности проведения соответствующих дипломатических шагов для получения Савинкова ценою всех приемлемых для нас компенсаций» 7 .
Как свидетельствуют архивные материалы, Савинков для большевиков представлял собой наиболее активного и непримиримого противника, готового во имя своих политических амбиций действовать самыми крайними мерами. Человек, которого принимали высшие чиновники Англии, Франции, Польши и других стран, имевший связи со спецслужбами этих государств, был опасен для большевиков тем, что являлся необыкновенно деятельным, не только призывавшим к борьбе с советской властью, но и активно воевавшим с ней с оружием в руках. Его многочисленные резидентуры и вооруженные отряды представляли реальную угрозу молодой Республике, а призывы к террору против ее лидеров не могли не беспокоить властные структуры. ГПУ признало Савинкова основным противником и объявило ему непримиримую и беспощадную войну.
В мае 1922 года коллегия ГПУ приняла решение о создании Контрразведывательного отдела, на который возлагалась борьба с иностранным шпионажем, белоэмигрантскими центрами и подпольными контрреволюционными организациями на территории Советской России 8 . Сотрудникам КРО и суждено было поставить последнюю точку в биографии «артиста авантюры», как назвал Савинкова А.В. Луначарский. Уже 12 мая, на четвертый день создания, отдел издал свое первое циркулярное письмо «О савинковской организации» 9 . В письме КРО поставил вопрос о новом методе работы - создании легендированных организаций в среде савинковцев для достижение главной цели - ликвидации всего савинковского движения. Чекистов на местах предупреждали, что этот метод должен применяться с особой осторожностью «во избежание провокационных действий с нашей стороны».
Метод легендирования был удачно использован в ряде крупных агентурных разработок. Кто из сотрудников КРО является его автором, установить, к сожалению, в данное время не представляется возможным. Савинков стал одним из первых белоэмигрантских лидеров, попавшимся в расставленные КРО сети. Возникла идея легендировать в центре России широко разветвленную антисоветскую организацию под названием «Либерально-демократическая организация», сокращенно ЛД, которая, признавая необходимость активной борьбы с большевиками, «к политическому и индивидуальному террору, а тем более террору экономическому... относится отрицательно» 10 . На эту организацию и «клюнул» старый конспиратор. Руководство КРО (начальник А.X. Артузов, его заместитель Р.А. Пиляр, помощник начальника С.В. Пузицкий) и личный состав 6-го отделения (начальник И.И. Сосновский, его помощник Н.И. Демиденко, секретный сотрудник КРО по закордону А.П. Федоров, уполномоченные Г.С. Сыроежкин, С.Г. Гендин, помощник уполномоченного КРО ПП ГПУ по Западному краю И.П. Крикман) провели уникальную контрразведывательную операцию «Синдикат-2», которую до сих пор изучают в учебных центрах многих спецслужб.
Отметим удачный подбор сотрудников, осуществлявших разработку. Это были люди молодые, инициативные, образованные, преданные идеям революции. Деловая обстановка, энергичная и напряженная работа сочеталась с дружбой и товариществом. Простая структура КРО позволяла им, иногда уполномоченным по должности, обращаться с вопросами непосредственно к Ф.Э. Дзержинскому и В.Р. Менжинскому, которые курировали операцию. Им доверяло руководство, и они старались оправдать доверие, беря на себя решение очень сложных вопросов.
Успех разработки «Синдикат-2» с самого начала обеспечивался правильным использованием захваченных чекистами савинковцев Л.Шешени и М.Зекунова, умелой их обработкой и привлечением к сотрудничеству. Арест и ведение оперативной игры от имени близкого друга Савинкова полковника С.Э. Павловского, использование «втемную» эмиссара И.Т. Фомичева были классическими. В результате тщательной отработки легенды были внедрены в разработку самого Савинкова А.П. Федоров и Г.С. Сыроежкин, выезжавшие для этой цели за границу. Другие контрразведчики способствовали закреплению легенды о наличии подполья на советской территории. Определенную роль играла продуманная «деза» для польской разведки, в каналы деятельности которой удалось внедриться чекистам, а также тщательная отработка текстов докладов и писем, шедших из московского «подполья». Изобретательность и находчивость, выдержка и настойчивость сотрудников КРО обеспечили успешное завершение дела.
Операция так была искусно организована и проведена, что эмигрантские круги, несмотря на усиленные старания, не смогли найти явных следов и улик участия работников ГПУ в ее осуществлении. Они только гадали, кто провокатор, подозревали многих, в том числе Дикгоф-Деренталя, Фомичева, Павловского, но до сути так и не добрались.
Савинков и его попутчики были задержаны 15 августа 1924 года в Минске. 18 августа их поместили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Быстрое следствие провели сотрудники 6-го отделения КРО. Обвинительное заключение написал начальник отделения И.И. Сосновский. 29 августа Военной коллегией Верховного суда СССР Б. В. Савинков был осужден к расстрелу, но суд учел его чистосердечное раскаяние и обратился с ходатайством о смягчении меры наказания. ЦИК СССР заменил высшую меру десятью годами тюремного заключения».
Содержался Савинков во внутренней тюрьме ОГПУ. Чтобы облегчить душевное состояние и закрепить его на позициях признания и сотрудничества с советской властью, ему были созданы максимальные удобства нахождения под стражей. Он часто в сопровождении чекистов выезжал в город на прогулки, посещал рестораны и театры, встречался со знакомыми, занимался литературным трудом. Савинков несколько раз обращался через печать к лидерам белой эмиграции с призывом прекратить бессмысленную борьбу. Его объемное письмо «Почему я признал Советскую власть» печаталось в эмигрантской прессе, в газетах и журналах многих стран Европы. По разрешению Дзержинского он находился в одной камере с фактической женой - Л.Е. Деренталь; они обеспечивались книгами, продуктами, винами. Несмотря на льготный режим, Савинков очень тяготился положением человека, лишенного свободы, и просил освободить его досрочно из тюрьмы.
Утром 7 мая 1925 года он передал письмо на имя Ф.Э. Дзержинского, в котором снова просил освободить его из тюрьмы, а если это невозможно, то ответить «ясно и прямо, чтобы в точности знать свое положение». Затем в сопровождении Пузицкого, Сперанского и Сыроежкина отправился на прогулку в Царицынский парк. На Лубянку они вернулись в 22 часа 30 минут и в ожидании конвоя он рассказывал чекистам в кабинете №192 о своей вологодской ссылке. И вдруг в 23 часа 20 минут Савинков прыжком вскочил на подоконник и головой вниз выбросился в окно с пятого этажа. Прибывший вскоре начальник санитарной части ОГПУ М. Г. Кушнер в присутствии помощника прокурора РСФСР Катаняна констатировал смерть Савинкова.
Расследованием факта самоубийства по поручению Дзержинского занимался особоуполномоченный коллегии ОГПУ В. Д.Фельдман. В заключении он указал: «Савинков за последнее время тяготился своим положением человека, лишенного свободы, и неоднократно высказывал мысль, либо освобождение, либо смерть». И далее Фельдман писал, что «какой-либо халатности со стороны лиц, имеющих в данный момент обязанность его охранять, то есть Пузицкого и Сыроежкина или признаков этой халатности не усматривается и дознание подлежит прекращению» 11 .12 мая Дзержинский поручил Артузову составить текст для опубликования в печати о самоубийстве Савинкова, отредактировал его и направил на согласование Сталину 12 . 13 мая «Правда» опубликовала сообщение о самоубийстве Бориса Савинкова.
____________________
1 ЦА ФСБ РФ. Ф.1. Оп.5. Д.273. Л.42-47.
2 Там же. Д.Н-1791. Т.22. Л.17.
3 Там же. Д.Н-1848. Л.262-263.
4 Там же. Л.263; Д.Н-1791. Т.19. Л.233-235.
5 Там же. Т.8. Л.249; Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.41-43.
6 Там же. Д.Н-1791. Т.17. Л.1.
7 Там же. Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.49.
8 Там же. Ф.1 ос. Оп.6. Д.1. Л.49.
9 Там же. Ф.66. Оп.1. Д.28. Л.59-66.
10 Там же. Д.Н-1791. Т.7. Л.32-34.
1 1 Там же. Д.ПФ-9489. Т.1. Л.9.
1 2 Там же.Ф.2.Оп.3. Д.119. Л.141-142.
В.Н. ХАУСТОВ
(доктор исторических наук, профессор.
Академия ФСБ РФ)
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ В 1920-1930-е ГОДЫ
Основные теоретические воззрения руководителей советского государства о строительстве социализма в окружении капиталистических государств и неизбежности войны повлияли на организацию и направления оперативной деятельности органов государственной безопасности.
Высшее руководство страны определяло цели, задачи и направления деятельности внешней разведки. После поражения революционных выступлений в Германии, Болгарии, Польше и других странах, в подготовке которых наряду с Коминтерном участвовали ИНО ОГПУ и РУ РККА, оно отказалось от тактики непосредственного участия в попытках дестабилизировать внутриполитическое положение в ряде европейских государств. В феврале 1925 года на заседании политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о том, что «...ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих от нас непосредственно средства, указания и руководство». Вся такого рода работа перекладывалась на коммунистические партии зарубежных стран 1 .
В середине 1930-х годов происходило формирование спецрезидентур. Сначала в ИНО, а затем при секретариате Наркомата внутренних дел была создана специальная группа «Яша», возглавляемая Я.И. Серебрянским. Основной задачей группы являлось осуществление диверсионных актов в глубоком тылу противника. Нелегальные резиденты спецгруппы готовили агентурную сеть, главным образом на период возможных военных действий. Перед ними ставились конкретные задачи: отработка методики осуществления диверсий с использованием принятого технологического процесса путем внесения в него изменений, вызывающих взрывы, аварии, пожары; отработка методики осуществления аварий энергетических установок; конструирование приборов подрывного, отравляющего и зажигательного действия; создание руководства по методам проведения диверсии в тылу противника; подготовка кадров исполнителей; технико-экономическая разработка диверсий и конкретных объектов диверсии. В процессе создания глубоко законспирированных специальных групп, которые должны были действовать только в случае войны, ставилась задача привлечения национальных кадров для активных действий в своих странах.
В период 1920-1930-х годов отношения между военной и политической разведками складывались на принципах сотрудничества и отчасти соперничества. Провалы по линии военной разведки в начале 1930-х годов потребовали усиления их взаимодействия. По решению политбюро ЦК ВКП(б) в мае 1934 года более двадцати сотрудников ИНО ОГПУ были направлены для работы в РУ РККА. Начальник ИНО А. Артузов стал заместителем начальника Разведывательного управления. Начальниками ведущих отделов - 1-го (западного) и 2-го (восточного) - были назначены его ближайшие соратники О. Штейнбрюк и Ф.Карин. На взаимоотношения двух разведслужб негативное воздействие в данный период оказывал тот факт, что одно из подразделений ГУГБ НКВД СССР, куда входил организационно Иностранный отдел, а именно Особый отдел, выполнял директивы Центра о поиске «врагов народа» в Разведуправлении. В период с 1937 по 1940 годы были арестованы и расстреляны шесть начальников и исполняющих обязанности начальников военной разведки.
Одновременно объективные интересы международной политики, проводимой СССР в этот период, способствовали усилению совместных действий РУ РККА и ИНО ГУГБ НКВД. Так, в ходе оказания помощи республиканской Испании совместно проводились операции по закупке оружия в третьих странах. Разведуправление использовало широкие возможности одного из опытнейших работников Иностранного отдела «Аргуса», имевшего связи в европейских торговых кругах и привлеченного Артузовым для приобретения и переправки в Испанию стрелкового оружия и самолетов. Во взаимодействии друг с другом две спецслужбы проводили диверсионные рейды в тылу франкистской армии.
Работники резиденту? Иностранного отдела при осуществлении контрразведывательной деятельности оказывали помощь военной разведке в предотвращении провалов. В одном из спецсообщений от резидента ИНО в Японии содержались сведения, полученные из жандармского управления, о лицах, подозреваемых в разведывательной деятельности в пользу СССР. Среди них оказались два человека, связанные с резидентом военной разведки. Связь с ними была срочно прекращена.
Между двумя ведомствами существовала и конкуренция. Можно согласиться с оценкой, данной невозвращенцем Г. Агабековым, который писал: «Отношения Разведупра с ОГПУ официальные. Они заключаются в обмене информацией и материалами. ОГПУ часто конкурирует с Разведупром...» 2 . Конкуренция была особенно заметна по линии военно-технической разведки. Руководство НКВД СССР на всем протяжении предвоенного периода, особенно с 1937 года, усиливало задания по получению информации о военной технике и различных видах вооружений. Спецсообщения о добытых материалах, адресованные И.В. Сталину, В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову, были призваны показать значимость политической разведки в укреплении обороноспособности страны и боеготовности Красной Армии. Резидентуры в Чехословакии, Англии, США сообщали о чертежах нового танка завода «Шкода», 14-ти дюймовых орудий английских линкоров, новейших разработках по субстратосферным самолетам фирмы «Локхид».
Помимо конкуренции, в определенной степени сохранялось неравноправное положение спецслужб, которое объяснялось контролем со стороны резидентур ИНО над резидентами военной разведки. Поскольку официально в задачу внешней разведки органов госбезопасности входило и наблюдение за советской колонией в различных учреждениях, то сюда попадали и резидентуры РУ РККА, которые таким правом не обладали.
Внешняя разведка органов государственной безопасности соприкасалась с Коминтерном, имевшим самостоятельные направления деятельности за рубежом. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала, являвшийся идейным и организационным центром международного коммунистического движения, руководил как легальной, так и нелегальной деятельностью компартий в различных странах. Всю техническую работу по подготовке сотрудников Коминтерна для выполнения различных заданий за рубежом, включая снабжение документами, спецсредствами, организацию радиосвязи, шифровального дела, возглавлял в этот период секретарь ИККИ М.А. Трилиссер-Москвин. Главное значение имел опыт, накопленный им за время руководства Иностранным отделом ОПТУ. Подготовку нелегальных работников осуществлял Отдел международных связей (ОМС), а затем Служба связи (СС) Коминтерна, которым руководили бывшие профессиональные сотрудники разведслужбы А.А. Абрамов-Миров, Б.Н. Мельников. Изготовление документов, обучение шифровальному делу, радиосвязи базировалось на использовании опыта и техники соответствующих специальных отделов ИНО ГУГБ НКВД СССР.
Главная форма взаимодействия внешней разведки органов госбезопасности и Коминтерна заключалась в том, что коммунистические партии за рубежом являлись мощной вербовочной базой для разведслужб СССР. Десятки тысяч коммунистов во всем мире считали своим интернациональным долгом оказания помощи первому в мире пролетарскому государству, заявившему о построении общества, в котором должны были реально воплотиться в жизнь самые гуманные идеалы человечества.
В аналитическом докладе, подготовленном представителем разведки РОВС в Болгарии капитаном Фоссом, при анализе деятельности разведслужб Англии, Франции, Германии и СССР, на наш взгляд, правильно отмечается важнейшая особенность организации разведывательной деятельности в Советском государстве: «Интернациональный характер Советского Союза обеспечивает ему как бы его филиалы почти повсеместно в лице коммунистических организаций в тех государствах, где открытое существование их допускается законом. Да и в тех странах, где открытое существование их воспрещено, все равно СССР может базироваться на тайных коммунистических организациях, поддерживаемых интернациональными органами в виде Коминтерна и МОПРа, базирующихся на Советский Союз. Широко раскинутая по всему миру коммунистическая сеть, конечно, сильно облегчает работу тайной советской разведки» 3 .
В вербовочной работе до конца 1940-х годов разведывательные службы делали ставку на коммунистов и сочувствующих коммунистическому движению, хотя в тридцатые годы были внесены существенные коррективы. В мае 1934 года при обсуждении в политбюро ЦК ВКП(б) вопроса о разведывательной работе было принято решение о запрещении вербовок коммунистов в стране пребывания.
Деятельность контрразведывательных подразделений органов госбезопасности НКВД СССР способствовала тому, что на территории советского государства в течение 1920-1930 годов антибольшевистские эмигрантские организации и иностранные спецслужбы не осуществили ни одной акции непосредственного подрыва экономического потенциала. Разведывательная деятельность проводилась ими, главным образом, с легальных позиций.
До середины 1930-х годов продолжалось легендирование антисоветских организаций, с позиций которых проводились оперативные игры. К числу наиболее крупных из них можно отнести легендированные разработки «Академия», «Консул», «Мечтатели», «Кларнет-5». Важной особенностью всех оперативных игр являлось то, что непосредственные выходы на разведывательные центры иностранных государств не практиковались. Контакты с иноразведками осуществлялись через эмигрантские центры. Легендирование антисоветских организаций позволяло контрразведчикам держать под контролем каналы проникновения, выявлять агентуру и связи иноразведок на территории СССР.
В период массовых репрессий был найден не лучший способ пресечения разведывательной работы иностранных государств с легальных позиций. 10 октября 1937 года с санкции политбюро ЦК ВКП(б) принимается оперативный приказ №00693. Исходя из установки, что все посольства и консульства являются базами иноразведок, сотрудникам КРО предлагалось «немедленно арестовывать всех советских граждан, связанных с личным составом диппредставительств и посещающих их служебные и домашние помещения». Режим работы рекомендовался такой, чтобы обеспечить «беспрерывное наблюдение» за всеми сотрудниками посольств Германии, Японии, Италии, Польши». Практически в приказе ставилась задача полной изоляции представительств указанных стран. Неудивительно, что после этого в СССР был закрыт целый ряд консульств.
Значительные трудности для советских контрразведчиков и широкие возможности для усиления разведывательной деятельности с легальных позиций появились у германских спецслужб после подписания в августе 1939 года советско-германского пакта о ненападении и последующих торгово-экономических соглашений. Созданные различного рода комиссии по переселению немцев в Германию с территорий, отошедших к СССР, значительно возросшее количество торговых делегаций использовались спецслужбами противника для проведения разведки с легальных позиций. Например, сотрудник «Абверштелле-Краков» - германского разведывательного органа на территории Польши - Демель в 1939 году являлся членом комиссии по переселению. Офицер связи между «Абвером» и румынской разведкой «ССИ» Странский отмечал, что летом 1940 года, в момент воссоединения Бесарабии с Молдавией, были созданы резидентуры в Кишиневе и Аккермане. В январе 1940 года среди членов германской торговой делегации был выявлен с помощью РУ РККА кадровый сотрудник спецслужбы Германии. КРО УНКВД Ленинградской области обратил внимание на то, что германские торговые суда стали систематически садиться на мель вблизи Кронштадта - главной военно-морской базы на Балтийском море, хотя в предшествующий период такие факты не наблюдались, поскольку фарватер был всесторонне изучен. Весной 1941 года нарком госбезопасности В.И. Меркулов докладывал В.М. Молотову о намечавшейся поездке военных атташе Германии, Венгрии, Болгарии и Финляндии во внутренние области СССР и отмечал, что поездка используется явно в разведывательных целях. Нарком иностранных дел санкционировал: «Разрешение пока дать только немцам (об остальных сказать - рассматривается)» 4 .
Необходимо отметить, что центр тяжести в работе по пресечению шпионской деятельности иностранных спецслужб в течение 1939-1940 годов перемещается на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии, республик Прибалтики, вошедших в состав СССР. В этих регионах число арестованных органами госбезопасности возрастает с 40 до 62 процентов от общего количества, хотя там проживало чуть более 10 процентов населения СССР.
В экономической сфере жизни общества органы госбезопасности активно использовались государством как один из важнейших рычагов хозяйственного строительства. Значительные объективные трудности создания мощного экономического и оборонного потенциалов страны привели к тому, что их возникновение обусловливалось или «вредительством» буржуазных специалистов, или происками иностранных разведок. Именно этими причинами на протяжении 1920-1930-х годов на показательных процессах объяснялись срывы производственных заданий, невыполнение плановых показателей («Шахтинское» дело, дело Промпартии и др.). В целом на протяжении исследуемого периода количество лиц, арестованных органами государственной безопасности за вредительство и диверсию, составляло от двух до пяти процентов от общего числа арестованных, в период же массовых репрессий эта цифра возросла до тринадцати.
Органы государственной безопасности также выявляли факты, свидетельствовавшие о разложении управленческого аппарата и сотрудников общественных организаций. Десятки тысяч рублей были похищены в 1935 году руководителями ЦК профсоюза работников Наркомтяжпрома. Чиновники из Комитета заготовок СНК за счет государственных фондов сумели построить для личного пользования в Подмосковье целый дачный поселок, о чем Г.Г. Ягода доложил В.М. Молотову.
Смена экономического курса в конце 1920-х годов, усиление административных методов руководства экономикой сопровождались прямым насилием, особенно над крестьянами. Органы госбезопасности стали составной частью механизма внесудебной репрессии как средства экономических преобразований в деревне. После завершения политики сплошной коллективизации высшее руководство страны продолжало напрямую использовать органы государственной безопасности в хозяйственном строительстве. Прежде всего, важно выделить их работу в деревне. В процессе укрепления колхозов и совхозов были созданы чрезвычайные органы - политотделы МТС и совхозов. По решению политбюро ЦК ВКП(б) заместителями начальников политотделов назначались сотрудники органов госбезопасности. На них возлагалась задача борьбы с контрреволюционными проявлениями в деревне. Курс на организационно-хозяйственное укрепление колхозов подкреплялся мерами чрезвычайного характера. Органы госбезопасности привлекались и к решению проблемы сохранения и распределения собранного урожая зерновых. На основании совместного приказа НКВД СССР и Комитета заготовок при СНК СССР комендантами элеваторов и заготпунктов «Заготзерно» назначались сотрудники НКВД. В совместном приказе этих ведомств от 27 июля 1934 года указывалось: «Коменданты элеваторов и заготпунктов подчиняются краевым, областным управлениям НКВД и работают на правах помощников заведующих элеваторами и заготпунктами и ведут специальную работу по охране зерна, борьбе с хищениями и потерями зерна и руководят сторожевой и противопожарной охраной». Службе государственной безопасности отводилась роль карательного органа в ходе переустройства сельского хозяйства. В процессе проведения хозяйственно-политических мероприятий оперработники управлений НКВД, являясь членами бюро обкомов и крайкомов ВКП(б), по заданию партийных органов часто выступали в роли уполномоченных, например, в период посевных и уборочных кампаний.
Советское руководство использовало спецслужбу и для ликвидации любых форм противодействия ходу движения за повышение производительности труда. С конца 1935 года и в течение всего 1936 года органы госбезопасности, применяя свои специальные методы, вели активную работу по развитию стахановского движения, о чем начальник Секретно-политического отдела Г.А. Молчанов отчитывался в регулярных спецсообщениях на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова, секретарей ЦК ВКП(б) и наркомов. Арестам подвергались рабочие и служащие, высказывавшие «контрреволюционные суждения» о том, что стахановское движение свидетельствует о «невиданной эксплуатации рабочего класса», что в результате его снижаются расценки, а в итоге все это ведет к понижению материального уровня жизни рабочих.
Не менее важной составной частью деятельности органов госбезопасности являлось укрепление морально-политического единства советского общества. Постоянно выявлялись и пресекались факты, дестабилизировавшие обстановку в стране, вызывавшие социальную напряженность в обществе, массовое недовольство населения. Например, нарком внутренних дел Казахстана С.Ф. Реденс оперативно сообщал В. М. Молотову о фактах несвоевременной выдачи, задержки на несколько дней, а иногда и месяцы заработной платы. Нарушения в хлебозаготовительной политике, приводившие в 1937 году к людоедству, самоубийствам среди колхозников в Сибири, незамедлительно становились известными не только местным советским и партийным органам, но и высшему руководству страны.
Однако главное воздействие на морально-политическое состояние общества органы госбезопасности оказывали через пресечение любых попыток подвергать сомнению, критиковать теоретические установки правящей коммунистической партии и практику строительства социализма. Господство марксистско-ленинской идеологии в обществе утверждалось путем подавления любого инакомыслия. Партийная оппозиция, которая являлась, по мнению ряда исследователей, главным объектом преследований со стороны органов госбезопасности, не представляла реальной угрозы. Во второй половине 1930-х годов бывшие видные деятели правящей ВКП(б) и лидеры различных оппозиционных партий не создали ни одной реальной группировки и не выдвинули программу действий, которая представляла бы собой альтернативу проводимому курсу сталинских преобразований в СССР. Фальсифицированные процессы 1936-1938 годов, подготовленные органами госбезопасности по личному указанию Сталина, были направлены в значительной мере на то, чтобы обосновать происками врагов трудности и провалы в хозяйственном строительстве, низкий рост уровня материального благосостояния народа. Борьба с ними выдвигалась в качестве необходимого элемента сплочения общества, поддержания его единства в условиях капиталистического окружения и возможного начала войны. Бывшие лидеры были сломлены, верили, что им сохранят жизнь и послушно выполняли все указания следователей. Например, в конце февраля 1938 года Н.И. Ежов при встрече с Н.И. Бухариным накануне процесса заявил, что тому нечего беспокоиться, так как «его точно не расстреляют».
На протяжении всего предвоенного периода органы государственной безопасности выполняли установки правящей партии. В своей деятельности они руководствовались теми принципиальными положениями, которые принимались только на заседаниях политбюро ЦК ВКП(б), в котором решающая роль принадлежала И. В. Сталину.
______________________
1 АПРФ. Ф.3. Оп.50. Д.32. Л.39-40.
2 ГАРФ. Ф.5881. Оп.1. Д.701. Л.83-84.
3 ЦА ФСБ РФ. ЛД № 6150. Т.10. Л.448.
4 Там же. Ф. 3 оc. Оп.8. Д.1. Л.28.
Б.Г. СТРУКОВ
(кандидат исторических наук, доцент.
Особое совещание и «тройки» ОГПУ-НКВД в системе советской законности: правовой аспект
А.Я. Гинзбург, профессор кафедры уголовного права, криминалистики и правоохранительной деятельности университета им. Д.А. Кунаева,
Заслуженный работник МВД СССР и МВД Республики Казахстан
Право никогда не может быть выше,
чем экономический строй и обусловленное
им культурное наследие
(К. Маркс Т.19.с.19)
В настоящей статье с помощью архивных документов и других официальных источников рассматриваются некоторые аспекты механизма массовых политических репрессий в бывшем Советском Союзе. Углубленное понимание прошлых трагических событий, пережитых в эпоху необоснованных политических репрессий при советской власти должно способствовать более эффективному укреплению законности суверенного Казахстана, твердо вставшего на путь построения правового демократического государства. На тему политических репрессий имеется множество публикаций. Однако от взгляда юриста не ускользает то, что некоторые авторы умышленно или по неведению искажают факты, смещают акценты об ответственности организаций и конкретных лиц за допущенные злодеяния, поддерживают или рождают мифы на эту тему.
Интерес юристов к документам прошлой эпохи не должен угасать, тем более, что архивы постепенно открывают свои секреты, образуя огромные поля для юриста-исследователя. Одним из глубоких источников служит сборник документов, подготовленный Архивом Президента Республики Казахстан, включающий материалы о трагических событиях разгула тоталитарного режима против собственного народа.
Очень многое для объективной юридической оценки «революционной законности», «красного террора» и более позднего «Большого террора» в Советском Союзе против своего народа содержится в произведениях Ленина Сталина, в решениях органов ВКП(б), приказах ВЧК-НКВД, а также в документах ЦК КПСС о реабилитации жертв политических репрессий и в других источниках.
Как справедливо сказано Президентом нашей страны Нурсултаном Абишевичем Назарбаевым, «знать и помнить о трагических событиях прошлого следует не для того, чтобы мстить нашей истории, а для того, чтобы стать добрее, чтобы никогда не повторилась с нашим народом подобная беда» .
70 лет тому назад, 17 ноября 1938 г. принято Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Органам НКВД и Прокуратуры было запрещено дальнейшее производство каких-либо массовых операций по арестам и выселениям. Нарком внутренних дел СССР Ежов был снят с должности. На его место 25 ноября 1938 г. Сталин назначил Берия. 26 ноября 1938 г. последним издан приказ НКВД СССР о порядке осуществления указанного постановления. Для карательных органов в разгар массовых политических репрессий это стало полной неожиданностью и вызвало смятение в их рядах, прежде всего, за собственную судьбу. Ведь столько лет успешно велась борьба с «врагами народа», с «антисоветскими элементами». Совсем недавно по решению ЦК ВКП (б), согласно приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 г., подписанному Ежовым - наркомом, генеральным комиссаром государственной безопасности (что равно маршалу Советского Союза) началась масштабная операция против «враждебных элементов». На этом поприще, как отмечал ЦК ВКП (б), достигнуты впечатляющие, с точки зрения Сталина и карателей, успехи. И вдруг, - на полном ходу - остановка. Это был лишь тактический маневр власти.
Приближался очередной съезд партии, и требовалось подвести итоги строительства социализма. XVIII съезд партии состоялся в Москве 10-21 марта 1939 года. Это был невиданный доселе на партийных форумах апофеоз Сталина. Бесконечные овации и здравицы в его честь он часами слушал спокойно, давно идентифицируя себя с партией и государством. Выступавшие делегаты особо подчеркивали роль вождя в организации уничтожения внутренних «врагов народа», всяких «троцкиско-бухаринско зиновьевских, национал-фашистских противников партии и социализма» .
За этими словами скрывались жестокие репрессии против всех слоев общества: от крестьян, рабочих до партийной элиты. Только в период 1937 и 1938 гг. было арестовано 1575259 человек, из них за контрреволюционную деятельность 1372382 (87%). Всего осуждено 1344923, в том числе к расстрелу 681692 (50,7%). Особую роль в этом сыграли «Тройки» НКВД, по приговорам которых осуждено 1101433 человек, т.е. 82%. Особым совещанием НКВД было осуждено 63679 человек, Военной коллегией Верховного Суда СССР и трибуналами осуждено 134751 человек и специальными коллегиями судов 45060 человек. Подавляющее большинство незаконно осужденных были реабилитированы впоследствии только после смерти Сталина .
Советские карательные органы были наделены правом вынесения во внесудебном порядке приговоров вплоть до расстрела по расследуемым ими же делам. В репрессивном аппарате для выполнения этих функций важную роль играли Коллегия и Президиум ВЧК и ГПУ при НКВД; Особая комиссия НКВД по высылкам и заключению в концлагеря деятелей антисоветских политических партий и рецидивистов; Особое совещание ОГПУ-НКВД; Особые «Тройки» и «Двойки» НКВД; а также «Высшая двойка» (Нарком внутренних дел и Прокурор СССР).
Как и в ВЧК, в ГПУ продолжали действовать Коллегия (за которой сохранялось право вынесения внесудебных решений вплоть до смертной казни) и постоянный Президиум ГПУ, имевший те же функции. При создании ОГПУ (1923г.) при председателе ОГПУ была образована Коллегия, члены которой утверждались СНК СССР и пользовались правами членов коллегий народных комиссариатов СССР. Коллегия имела право вынесения решения во внесудебном порядке о репрессиях по делам расследуемых ОГПУ, вплоть до применения расстрела. 28 марта 1924 года ЦИК утвердил «Положение о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь», по которому в ОГПУ создано Особое совещание (ОСО), получившее право принимать решение о высылке, ссылке и заключении в концентрационный лагерь сроком до трех лет. ОСО ГПУ союзных республик получили право применения аналогичных наказаний в пределах своих республик. ОСО состояло из трех членов Коллегии ОГПУ с обязательным участием прокурора. На местах ОСО формировалось соответственно этому положению. Заседания Коллегии по рассматриваемым делам проходили без участия репрессируемого и без права на защиту. С 1924 года в ОГПУ стали функционировать «Тройки» при полномочных представителях ОГПУ на местах (в том числе и в Казахстане). «Тройкам» были делегированы права для рассмотрения дел о «контрреволюционных преступлениях», подсудных коллегии ОГПУ и его Особому совещанию. В период карательных операций «по ликвидации кулачества как класса» для скорой внесудебной расправы с этими «врагами социализма» созданы чрезвычайные «Тройки» по рассмотрению дел и вынесению приговоров по ним в зависимости от категории репрессируемых: по первой категории - к расстрелу, по второй - к лишению свободы, ссылке, высылке, переселению вместе с семьями. В состав «Троек» входили сотрудники ОГПУ, представители комитетов ВКП(б), прокуроры. Состав «Троек» утверждался Коллегией ОГПУ. Защитник не допускался. Приговоры «Троек» были окончательными и обжалованию не подлежали.
В период массовых репрессий в соответствии с постановлением ЦИК КА ССР от 19 февраля 1930 года «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством и байством» творился неистовый разгул насилия. Согласно указанного документа окружным исполнительным комитетам предоставлено право в районах сплошной коллективизации, на основе решений собраний колхозников и батрацко-бедняцких собраний, выселять и расселять кулаков, баев, полупомещиков и полуфеодалов в отдельные местности Казахстана с конфискацией имущества. Для этого создавались специальные комиссии с участием членов сельских советов, формировались так называемые «Тройки», наделившие себя правом применения самых жестоких методов по отношению к выселяемым. Такие «Тройки» ни в коем случае нельзя смешивать с «Тройками» ОГПУ.
О бесчинствах таких «Троек» свидетельствует докладная от 11 сентября 1931 года полномочного представителя (ПП) ОГПУ в Казахстане Данилевского на имя Секретаря Казкрайкома Голощекина. «В связи с последовавшим распоряжением Правительства о передаче ряда аулов Четского района в административное подчинение Чуйского района, в Четском районе была создана Особая тройка по сдаче указанных аулов, под председательством Бектасова. Этой «Тройкой» производилась инквизиция: расстрелы, пытки, избиения граждан. В подтверждение изложенного приведем следующие факты:
1. Работниками «Тройки» расстреляны гр-не С. Айдасов, С. Тайжиков, Д. Айтымбаев и еще 4 человека, коих фамилии не установлены. Расстрелы производились днем, лично «Тройками».
2. Арестованный Берянкулов был избит, спущен в колодец, где по колено в воде находился 3-е суток.
3. Арестованный Дженалиев был положен на костер для сожжения, вследствие такой пытки сошел с ума.
4. По приказанию членов «Тройки» аулсоветами доставлялись в их распоряжение женщины, последние ими изнасилованы.
5. Члены Комиссии систематически брали взятки.
6. Сознательно искривлялась линия в проведении текущих хозполиткомпаний, бедняки и середняки механически зачислялись баями и зажиточными, затем раскулачивались и их же выселяли.
Указанное выше преступное деяние членов Комиссии, а равно и лиц причастных к ее деятельности произведенным местным ОГПУ следствием подтвердилось.
Полпредством ОГПУ предложено местным органам ОГПУ произвести арест установленных пока что 19 человек.
Сообщая об изложенном просим принять соответствующие меры по партлинии» (АП РК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 5053-1931. Л. 259).
Только спустя три года после начала разгула репрессий в стране ЦК ВКП(б) и СНК СССР разослали инструкцию от 8 мая 1933 года «О прекращении массовых репрессий и применения острых методов».
В связи с созданием Народного Комиссариата внутренних дел (10 июля 1934г.) ему представлено право применять репрессии во внесудебном порядке к лицам, признанными общественно опасными: ссылку, высылку, заключение в исправительно-трудовой лагерь сроком до пяти лет, высылку за пределы Союза ССР иностранных подданных, являющихся социально опасными. Для применения этих мер при Народном Комиссаре внутренних дел Союза ССР под его председательством учреждено Особое Совещание (Постановление Президиума ЦИК СССР от 10 июля 1934г.). В состав Особого Совещания вошли: Нарком внутренних дел - председатель, заместители Наркома, уполномоченный НКВД по РСФСР, Начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции, Народный Комиссар союзной республики, на территории которой возникло дело. Участие прокурора СССР (или его заместителя) в заседании ОСО было обязательно. Прокурор имел право внесения протеста в ЦИК СССР на решение ОСО. Рассмотрение дел проходило без участия лица, подлежащего репрессии. С началом Великой отечественной войны ОСО дано право принимать решения (приговоры) о наказании за контрреволюционные и особо опасные преступления против порядка управления вплоть до расстрела (См.: Постановление ГКО № 903 СС от 17 ноября 1941г.). по официальным данным за годы ВОВ Особым совещанием осуждено более 160 тысяч человек и не менее 10 тысяч - к расстрелу. Особое совещание было упразднено только 1 сентября 1953 года. Стиль его работы характеризует один любопытный документ от 31 мая 1939 года - Письмо заместителя председателя СНК СССР А.Я. Вышинского наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии об установлении нового порядка созыва Особого совещания . «За последнее время в каждом заседании особого совещания рассматривается от 200 до 300 дел. Таким образом, на рассмотрение каждого дела в среднем затрачивается до 1 минуты. Это, несомненно, не гарантирует нас от ошибок при разрешении дел, даже при условии, что предварительно эти дела подвергаются просмотру в секретариате Особого совещания и прокурором. Считаю необходимым просить Вас установить более частый созыв особого совещания с рассмотрением в каждом заседании меньшего количества дел и увеличить количество часов каждого заседания А. Вышинский» .
С 1934 года в системе НКВД функционируют «Тройки». 27 мая 1935 года приказом НКВД была объявлена подписанная Наркомом Ягодой и прокурором Вышинским инструкция по рассмотрению дел об уголовных и деклассированных элементах и злостных нарушителях положениях о паспортах. Состав «Троек» следующий: Председатель - Начальник УНКВД или его заместитель, члены - Начальник Управления милиции и начальник соответствующего отдела, представляющий материал на рассмотрение. Предусматривалось обязательное участие прокурора и лица, привлекаемого к ответственности. Решение «Тройки» приводилось в исполнение немедленно, а протокол направлялся на утверждение Особого Совещания НКВД. По карательной направленности «Тройки» получили название «милицейские». Операции против деклассированных элементов носили массовый характер, в ходе которого было репрессировано несколько сотен тысяч «социально вредных элементов». Об особых «Тройках» и «Двойках» НКВД будет сказано далее. В едином потоке «беспощадной борьбы» с «врагами народа» были также суды и прокуратура.
Почему же для власти были необходимы именно эти аппараты? Ответ хранится уже в архивных материалах. «Борьбу с контрреволюцией надо было вести самую решительную, энергичную и беспощадную. Судебные учреждения Советской Республики решить эту задачу не могли. Необходимость особого органа беспощадной расправы признавалась всей нашей партией сверху донизу. Наша партия возложила эту задачу на ВЧК, снабдив ее чрезвычайными полномочиями и поставив ее в непосредственную связь с партийным центром» .
Юридическим обеспечением политических репрессий служила «революционная законность», именуемая со временем - социалистической, либо советской законностью. Ее характерной чертой являлось сочетание гласных и секретных законодательных актов, регламентирующих процедуры карательных акций в отношении контрреволюционных и других социально опасных элементов. Так, в резолюции принятой ВЦИК по поводу покушения на Ленина подчеркнуто: «на белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов» . В тот же день 2 сентября 1918 года издан особо секретный приказ ВЧК. Документ настолько характерен, что его стоит привести полностью.
Приказ ВЧК «О красном терроре»
На совместном совещании ВЧК, районных ЧК Москвы, в присутствии Наркома юстиции и представителя Президиума ВЦИК постановлено:
1.Арестовать всех видных меньшевиков и правых эсеров и заключить в тюрьму.
2.Арестовать, как заложников, крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов, всех враждебных советской власти офицеров и заключить всю эту публику в концентрационные лагеря, установив самый надежный караул, заставляя этих господ под конвоем работать.
При попытке сорганизоваться, поднять восстание, напасть на караул - немедленно расстреливать.
3.Всех лиц, содержащихся за губернским ЧК, уездными ЧК до сего времени и у которых было найдено огнестрельное оружие, взрывчатые вещества - расстрелять немедленно по постановлению ЧК на местах, а также расстрелять всех лиц, явно уличенных в контрреволюционных заговорах, восстании против советской власти.
4.Впредь у кого будет найдено огнестрельное оружие, взрывчатые вещества, кто будет явно уличен в контрреволюции, заговорах, восстании против советской власти - без проволочек по постановлению губернских и уездных ЧК - расстрелять.
5.Бывших жандармских офицеров, исправников - расстрелять немедленно.
6.Будьте сугубо аккуратны при приговорах с рабочими, крестьянами, солдатами, когда они являются хранителями оружия, с контрреволюционерами их не расстреливать, держа в тюрьме.
7.Данный приказ выполнить неуклонно, о каждом расстреле донести ВЧК.
8.За разглашение приказа привлекать к революционной ответственности.
И только 5 сентября, когда полным ходом органы ВЧК расстреливали «врагов народа» состоялось Постановление СНК «О Красном терроре»:
Совет народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью, что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обезопасить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.
Народный комиссар юстиции
Д. Курский
Народный комиссар по внутренним делам
Г. Петровский
Управляющий делами СНК Вл. Бонч-Бруевич
Сравнивая эти документы, отметим их единение по цели, но некоторые различия по содержанию. В постановлении СНК отсутствует прямое указание для ВЧК об исполнении карательных акций, видимо, как само собой разумеющееся. Приказ ВЧК отличается конкретностью проводимых репрессий, вплоть до немедленных расстрелов. В целом же, повторюсь, гласный и особо секретный нормативные документы представляют собой единое целое для карательной деятельности.
Для власти требовалось еще и единение спецслужб и суда.
В период ликвидации ВЧК и передачи судебной функции трибуналам, Ленин 25 ноября 1921 г. дал следующие установки ВЧК: «Гласность ревтрибуналов - не всегда; состав их усилить «верными» людьми, усилить их связь (всяческую) с ВЧК, усилить быстроту и силу их репрессий…» . В постановлении политбюро ВКП(б) от 23 января 1922 г. в особой (секретной) части сказано то же самое: «Ввиду перехода карательных функций, бывших в распоряжении ВЧК в суды, усилить всемерно судебный аппарат. Между прочим, введением в состав судей особо выдвигаемых ВЧК лиц». В открытой печати эта позиция не публиковалась. Так происходило сращивание спецслужб с судом.
И «Тройки» и лимиты на репрессии также имеют свои истоки. Так, в телеграмме Нижегородскому губернскому исполкому 9 августа 1918 г. Ленин требовал: напрячь все силы, составить тройку диктаторов, «навести тот час массовый террор, расстрелять и вывести сотни проституток, спивающих солдат, бывших офицеров и т.п. Надо действовать во всю: массовые обыски, расстрелы за хранения оружия, массовый вывоз меньшевиков и ненадежных» . Это была реакция Ленина на сообщение о готовящемся белогвардейском восстании. По этому указанию были расстреляны сотни людей.
Ленин высоко оценивал деятельность ВЧК: «Нет, ЧК - вещь абсолютно необходимая… Нет, ЧК у нас организованы великолепно…». «...и террор и ЧК - вещь абсолютно необходимая» .
Еще при жизни Ленина Сталин как секретарь ЦК и член Совета обороны принимал активное участие в организации работы ВЧК и контролировал ее деятельность. На заседаниях организационного бюро ЦК партии по предложению Дзержинского представитель особого отдела ВЧК был обязан делать доклады члену ЦК Сталину о работе особого отдела (См.: Из истории ВЧК 1917-1921 гг. Сб. док. Москва, 1958г., докум. № 223. С. 280-281). Сталин как член комиссии участвовал в принятии ряда важных решений по работе ВЧК.
В последующем Сталин давал высокую оценку органам ГПУ: «ГПУ нужен революции, и ГПУ будет жить у нас на страх врагам революции» .
В те годы зародилась традиция тайных решений власти о карательных операциях и указаний судебным органам по этому поводу о жестокости вынесения приговора. Так, 23 февраля 1922 г. ВЦИК принял Декрет «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих». Насильственная реквизиция встретила сопротивление верующих, в том числе в г. Шуе. Ленин гневно реагировал по случаю непокорности людей. В связи с этим 19 марта 1922 г. написал Молотову: «Строго секретно. Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) дать свои заметки на самом документе». Письмо это объемное и очень жестокое по содержанию.
Ленин обосновал необходимость и организацию изъятия церковных ценностей в пользу государства «самым решительным и самым быстрым образом», чтобы «обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей».
Выбор момента реквизиции Ленин объяснил так: «именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной беспощадно энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления». Именно теперь, считал Ленин «мы получим поддержку громадного большинства крестьянской массы».
Таким образом, фактор голода обеспечивал жестокую карательную операцию против верующих - церковников. Ленин потребовал обеспечить строгую секретность всех организационных мероприятий по этому делу. «Чем больше число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели думать», указывал Ленин. Он также потребовал дать устную секретную инструкцию Трибуналу о проведении судебного процесса с обвинениями «в сопротивлении помощи голодающим» и приговорами к расстрелу.
Советская законность сформировалась и функционировала по принципу конгломерации, то есть соединения гласных и негласных (секретных) нормативных актов в одно целое, при котором они сохраняли основные черты и свойства, варьируясь и применяясь соответственно политической конъюнктуре. Главенствующая роль в этой системе принадлежала «вождю народов», его устным и письменным указаниям, оформляемым, в случае надобностями, решениями высших партийных инстанций. Главенствующие принципы законов и законности, такие как соблюдение прав человека и гражданина, справедливости, презумпции невиновности, игнорировались полностью. К моему тезису позволю привести, для размышления, две крылатые цитаты, но без комментария. - «Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть не связанная никакими законами…» . «Плох тот революционер, который в момент классовой борьбы останавливается перед незыблемостью закона…» .
Античеловеческое, а потому преступное по своей сущности законодательство в области «беспощадной борьбы с врагами народа» превращало сотрудников карательных органов в беспрекословных исполнителей и тем самым в преступников. Тем более, что их усердие «превозмогало разум» (Из афоризма Козьмы Пруткова). Система создала из них палачей, сделав затем жертвами, уничтожая, как виновников злодеяний.
Акцент в отношении постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. сделан неслучайно. Вопреки истине в Постановлении содержатся легенды, сохраняющиеся до сих пор и введенные в многочисленные источники. Выделим лишь несколько из них: о мнимых и подлинных целях политических репрессий; о «нарушениях революционной законности»; о пробравшихся в НКВД «врагах народа», виновных в проведении карательных акций и нарушениях законности. Наиболее распространен постулат «о допущенных нарушениях революционной законности в период массовых политических репрессий». Системный анализ архивных документов позволяет высказать объективные оценки о «советской законности», существовавшей в определенный период времени.
По поводу этой «законности» имеются различные точки зрения. Преобладает утверждение, что в период массовых политических репрессий «имели место грубые нарушения законности». На мой взгляд - это миф, созданный в свое время для упрочения диктатуры. Миф этот укрепился и повторяется до сего времени в различных источниках.
«Революционная социалистическая законность», была органическим элементом диктатуры, возглавляемой «вождем народов». Надеюсь, что приведенные далее аргументы позволят читателю определить свою позицию по данной проблеме.
Репрессии по политическим мотивам за годы советской власти унесли миллионы жизней, разорили миллионы семей, подорвали государственность, что привело, в конечном итоге к логическому результату - распаду такой, казалось бы, могучей державы, как СССР. Репрессии имели перманентный характер. В их потоке 1937 и 1938 годы стали символом беспредельной и бессмысленной жестокости власти по отношению к населению Советского Союза в угоду прихоти «вождя народов». Советская «юстиция» сыграла в этом свою губительную роль.
Подготовка к «большому террору» началась задолго до 1937 г. Сталин очень обдуманно, тщательно, скрывая свои подлинные замыслы, готовился к нанесению удара по цели. Некоторые свои идеи, планы он излагал публично. Так, на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) 7 января 1933 г. Сталин, подводя итоги первой пятилетки, уделил особое внимание борьбе с остатками враждебных классов, которые по его словам «…разбросались по лицу всего СССР, эти бывшие люди расползлись по нашим заводам и фабрикам, по нашим учреждениям и торговым организациям, по предприятиям железнодорожного и водного транспорта и главным образом - по колхозам и совхозам. Расползлись и укрылись они там, накинув маску «рабочих» и «крестьян», причем кое-кто пролез даже в партию» они повсюду вредят, и поэтому он призвал покончить с такими элементами … «быстро и без особых жертв» . В данном случае он не был оригинален, лишь повторяя слова Дзержинского - председателя ВЧК, сказанные им на 8-м заседании ВЦИК в 1919 г.: «Теперь система борьбы и у наших врагов изменилась, теперь они стараются пролезть в наши советские учреждения, чтобы, находясь в наших рядах саботировать работу … Мы знаем, что почти во всех наших учреждениях имеются наши враги, но мы не можем разбить наши учреждения, мы должны найти их и поймать» . Такая идея давно приобрела маниакальный характер и конкретизировала направление карательных ударов.
Сталин форсировал проведение в жизнь организационные мероприятия. 10 июля 1934 г. создан общесоюзный наркомат внутренних дел. В составе НКВД СССР образовано Главное управление государственной безопасности (вместо ОГПУ). ГУЛАГ тоже вошел в состав нового наркомата. В тот же день ЦИК СССР принял постановление «О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых НКВД Союза СССР и его органах на местах». Была определена подследственность и подсудность по данной категории дел. Признано необходимым усилить штаты судов. К компетенции НКВД, его Главного управления государственной безопасности отнесено расследование по делам о преступлениях государственных (контрреволюционных и против порядка управления). 5 ноября 1934 г. ЦИК СССР и СНК СССР приняли совместное постановление «Об Особом совещании НКВД СССР», наделив его правом вынесения приговоров (решений) о наказании, вплоть до лишения свободы лиц, признанных общественно опасными . Особое совещание (ОСО) рассматривало материалы без участия обвиненного. В уголовно-процессуальный кодекс, естественно, такое дополнение не вносилось.
Поводом к очередному витку политических репрессий послужило убийство Кирова 1 декабря 1934 г. Действительно событие чрезвычайное. Киров - видный политический деятель, секретарь Ленинградского обкома ВКП (б), пользовавшийся большой популярностью в стране. Вместо объективного и тщательного расследования, по указанию Сталина немедленно начались репрессии по политическим мотивам. Первыми под удар попали партийные, советские, хозяйственные руководители. Начались аресты. Следствие пошло по пути раскручивания крупного контрреволюционного, антисоветского заговора. К вечеру 1 декабря по указанию Сталина было принято Постановление ЦИК СССР об особом порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов. Предусматривалась ускоренная и упрощенная (без участия сторон) процедура расправы над обвиняемыми. Кассационное обжалование приговоров и ходатайства о помиловании исключались. Приговор к расстрелу подлежал немедленному исполнению . Указанное Постановление ЦИК СССР принято в экстренном порядке и проведено опросом членов Президиума ЦИК от 1 декабря 1934 г. Не исключено, что идея такого закона созрела ранее. Нужен был только повод. Это один из документов, ярко характеризующих сущность «революционной социалистической законности», попирающей права человека, не сохранял даже видимости нормальной судебной процедуры и действовал многие годы.
Закон от 1 декабря 1934 г. обеспечивал судебную расправу на скорую и беспощадную руку над теми, кто будет зачислен «Инстанцией» во «враги народа». Но, это еще не был предел скоропалительного советского «правосудия».
Сталин использовал убийство Кирова для политической расправы и физического уничтожения бывших оппозиционеров, среди которых были коммунисты с большим опытом, с дореволюционным партийным стажем (ленинская гвардия). Они, конечно, знали подлинную оценку Сталину и, казалось, могли бы еще противостоять развитию его самовластия. Но им пришел конец.
По замыслу «вождя» и его прямым указаниям органы госбезопасности НКВД создавали искусственно крупные дела о контрреволюционных, антисоветских заговорах, в которые якобы входили видные партийные, советские, хозяйственные руководители, бывшие оппозиционеры, открыто говорившие о своих партийных позициях. При этом в их обвинениях всегда присутствовала попытка покушения на Сталина.
Сталин испытывал на преданность и прочность руководство НКВД, его силы и возможности.
Приведем только несколько примеров. Так были сфальсифицированы дела по так называемым «Ленинградскому центру» (декабрь 1934 г.) и «Московскому центру» (январь 1935 г.). В марте-апреле 1935 г. осуждены обвиняемые по сфальсифицированному делу - «Московской контрреволюционной организации - группы рабочей оппозиции». Эти дела рассмотрены во внесудебном порядке, Особым совещанием при НКВД СССР и большинство обвиняемых отправлены в концентрационный лагерь. 19-24 августа 1936 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР (ВК ВС) рассмотрела дело о т. н. «Антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре», по которому привлечены в качестве организаторов Зиновьев и Каменев. 23-30 января 1937 г. ВК ВС СССР рассмотрела очередное сфальсифицированное дело, получившее название «Параллельный антисоветский троцкистский центр». 13 обвиняемых по этому делу, в т. ч. Пятаков, Серебряков, расстреляны. 8 человек приговорены к различным срокам заключения, но 4 из них впоследствии убиты. Очевидно, что следственные, прокурорские и судебные органы в целом с поставленными задачами справлялись. Тем более, что с 26 сентября 1936 г. наркомом внутренних дел СССР был назначен Ежов, вместо Ягоды, работой которого Сталин не был удовлетворен. Ежов приступил к «чистке» НКВД, изгоняя и репрессируя кадры близкие Ягоде, расставляя своих приспешников.
Эти и другие карательные акции тех лет были четко направленными, целевыми, масштабными по числу арестованных, осужденных и расстрелянных, но пока еще локальными, проводившимися в определенных пределах.
23 февраля - 5 марта 1937 г. в г. Москве состоялся пленум ЦК ВКП (б), на котором приняты резолюции по докладам «Уроки вредительства и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» (докладчик Ежов) и «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» (докладчик Сталин). Доклады и решения по ним высшего партийного органа стали, в условиях «революционной социалистической законности», основанием для развертывания особой карательной операции. Однако потребовался еще ряд политических решений организационного характера.
Во всех парторганизациях развернулось горячее обсуждение итогов февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) и VIII пленума Казкрайкома. Коммунисты требовали беспощадного уничтожения «врагов народа», зачастую им неведомых. Еще более поспешно. 7 февраля 1937 года, состоялось закрытое собрание Управления НКВД по Казахской ССР (Алма-Ата).
Характерны стиль и содержание приветственного письма закрытого собрания парторганизации НКВД Казахстана в адрес Мирзояну от 7 февраля 1937 года. За высокопарным и верноподданническими словами видна четкая линия строжайшего подчинения органов НКВД, «чекистов» воле Сталина, линии партии, им руководимой. «Мы, коммунисты, чекисты столицы союзного Казахстана, как часть великого вооруженного отряда партии, верные традициям своего первого руководителя пролетарского якобинца Ф.Э. Дзержинского, руководимые лучшим сталинцем - секретарем ЦК ВКП(б) т. Ежовым, обязуемся еще зорче и бдительнее охранять жизнь руководителей Партии и Правительства и пресекать вражеские замыслы в тот момент, как только начнут они зарождаться».
Кто же носители этих замыслов? По утверждению сталинских «чекистов» - это «гнусные и презренные убийцы из контрреволюционной троцкисто-зиновьевской банды и их союзники из лагеря правых отщепенцев и казахских контрреволюционных националистов». Они «при помощи германского фашизма и японского империализма пытались восстановить капиталистические порядки и нанести предательские удары против великой партии Ленина-Сталина и поднять свои окровавленные лапы против нашего вождя и друга тов. Сталина». Весь этот бред характеризовал образ мыслей и действий «чекистов» тех прошлых лет. «Внутренние враги народа» обязательно увязывались с внешними врагами и они, якобы, готовились к покушению на «великого вождя».
«Чекисты» Казахстана клялись беспощадно смести с земли всех и всяких врагов». Эти клятвенные заверения они выполнили и перевыполнили, уничтожив огромное количество ни в чем не повинных советских людей, о чем свидетельствуют материалы последующей реабилитации и публикуемые «расстрельные списки». 9 июня 1937 года на I съезде КП(б) К по отчету Казкрайкома ВКП(б) выступил нарком внутренних дел Залин. Он обстоятельно доложило разгроме в Казахстане «японо-германской агентруры», «всякого рода фашистских, троцкистских, правых, контрреволюционных, националистических организаций и т.д.». Нарком заверил съезд в том, что в ближайшее время чекисты сделают все, чтобы слово Ежова Сталину о выкорчевывании «врагов народа» было «выполнено на нашем участке в Казахстане» (См.: АП РК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 12835. Л. 55, 56). Сами же «чекисты» позже поплатились по воле «любимого вождя».
21 марта 1937 года в Алма-Ате собрание актива прокурорско-следственных работников констатировало: «органы прокуратуры, как органы диктатуры рабочего класса, призваны к беспощадной борьбе с врагами народа» (См.: АП РК Ф. 141. Оп. 1. Д. 13414. Л. 125). Аналогичные решения и резолюции принимали все партийные организации Казахстана.
Очевидно, осознавая тяжкие последствия размаха репрессий, бюро Казкрайкома ВКП(б) под грифом особой секретности 26 апреля 1937 года приняло решение «О порядке рассмотрения кассаций осужденных судом к высшей мере наказания». При Казкрайкоме ВКП(б) была образована постоянная комиссия по рассмотрению кассации лиц, осужденных судом к высшей мере наказания. В состав комиссии вошли Мирзоян, Нурпеисов, Кулумбетов, Исаев, Залин. (В последующем все они будут репрессированы, расстреляны как «враги народа». Реабилитированы посмертно, кроме Залина).
Наряду с этим 30 июня 1937 года секретарь ЦК КП(б)К Мирзоян направляет совершенно секретное сообщение Сталину, где указывает: «За последнее время (месяца два с лишним) нашими организациями, в частности органами НКВД, вскрыта и разоблачена довольно разветвленная национал-фашистская организация, связанная с правыми и троцкистами». Далее идет перечень из 14 человек видных работников Казахстана. Кроме того, согласно документа, арестовано около 400 человек, работавших на промышленных предприятиях, транспорте и в различных областных и районных учреждениях. Мирзоян подчеркивает, что все арестованные признают наличие национал-фашистской организации и свою принадлежность к ней и показывают, что организация создана и руководилась центром, состоящим из Рыскулова, Нурмакова, Ходжанова и др. Также в докладной отмечено, что все связи арестованных контрреволюционеров с иностранной, особенно японской, агентурой доказаны. Свое сообщение Мирзоян заканчивает словами, что о дальнейших результатах следствия сообщит дополнительно. (См.: АП РК. Ф. 708. Оп. 1. Д. 82. Л. 24-27).
Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 2 июля 1937 г. «Об антисоветских элементах» определяло и конкретизировало против кого следует проводить массовые репрессии. Именно партийным органам поручалось взять весь неблагонадежный контингент на учет, причем в отношении наиболее враждебных дать указание немедленно арестовать и расстрелять в порядке административного проведения их дел через «Тройки» НКВД, а остальных, менее активных, выслать по указанию НКВД. Для реализации этого задания 9 июля 1937 г. Политбюро утвердило персональный состав областных и республиканских «Троек» и, самое главное, дало разнарядку с конкретными цифрами на репрессии, в том числе на расстрелы, указанного контингента, во внесудебном порядке.
Таким образом, реализация плана по массовым политическим репрессиям началась после принятия решений ЦК ВКП (б) от 2 и 9 июля 1937 г. На этом основании был издан совершенно секретный приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» . Согласно этому приказу, особо секретному нормативному акту, репрессиям подлежали все те категории, о которых ранее говорил Сталин («бывшие люди»). Его слова стали нормой «революционной социалистической законности». Однако изложенные цели карательной акции хранили тайный замысел. В преамбуле данного приказа названы три категории людей, подлежащих репрессиям:
В деревне - это бывшие кулаки, скрывшиеся от прежних репрессий, церковники и сектанты, бывшие активные участники антисоветских вооруженных выступлений, оставшиеся нетронутыми кадры политических партий и др.;
В городах - те же перечисленные выше категории, проникшие на предприятия промышленности, транспорта и строительства;
В городе и деревне - уголовные преступники.
«Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности», - говорится в приказе.
Задачи по выполнению приказа сформулированы четко - «самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».
Практика показала, что в действительности цель массовых репрессий была иной и реализовывалась по тайному замыслу Сталина. Фраза «беспощадным образом», предрешала и реальное применение беспощадных методов при выполнении поставленных задач.
Заведомо устанавливался лимит на репрессии. За четыре месяца, с августа по ноябрь включительно предписывалось репрессировать 268 950 человек, пока еще свободных и ни в чем не виноватых людей и расстрелять каждого третьего-четвертого - 75 950 человек. Остальных - 193 950 человек отправить на срок не ниже 8 лет в лагеря НКВД. По Казахской ССР подлежали аресту 7500 человек, и каждый третий должен быть расстрелян - 2500 человек. Указанный «лимит» будет затем многократно превышен.
Карательная деятельность захлестнула «чекистов». С санкции Сталина от имени ЦК ВКП (б) сроки проведения репрессий были продлены, и лимиты на расправу резко увеличены. Бюро ЦК Компартии Казахстана за подписью Мирзояна, Исаева и других членов бюро 17 ноября 1937 г. запросило ЦК ВКП (б) о дополнительном лимите на репрессии .
Ниже приводятся выписки из протоколов заседания Политбюро ВКП (б) по вопросу увеличения лимита репрессированных по Казахстану:
Из протокола № 54 от 4 октября 1937 г. (т. е. всего два месяца спустя после начала карательной операции - А. Г.).
«172 - об антисоветских элементах. Принять предложение ЦК КП (б) Казахстана об увеличении количества репрессированных по 1-й категории по Казахской ССР дополнительно на 3500 человек. Секретарь ЦК».
Утвердить предложения ЦК КП (б) Казахстана об увеличении дополнительно количества репрессированных контрреволюционных элементов по Казахстану по 1-й категории на 900 человек и по 2-й - 3500 человек, всего 4400 человек. Секретарь ЦК» .
В соответствии с директивой ЦК ВКП(б) аналогичные запросы о расширении репрессий поступали на имя Секретаря ЦК ВКП(б) Сталина от всех секретарей ЦК КП союзных республик, краев и областей. Так, по предложению Алтайского Крайкома ВКП(б) лимит на расстрел увеличен на 4 тысячи человек, а по второй категории к лишению свободы на 4,5 тысячи человек. По ходатайству секретаря Дальневосточного Крайкома ВКП(б) лимит на расстрел утвержден дополнительно на 15 тысяч человек и т.д. (См.: История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 50-х гг.: Собрание документов в 7-ми томах. Т.2. (Массовые репрессии в СССР). М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. С. 290-293, 304). Подчеркнем, что и лимиты на расстрел и их увеличение решались партийными органами с участием НКВД. Полагаю, что приведенные факты еще и еще раз позволяют судить о том, чем в самом деле была советская законность.
Процедура расправы над обвиняемым стала еще проще, чем по Закону от 1 декабря 1934 г. Арестом, следствием и специальной «Тройкой» НКВД, выносившей приговор, руководил один тот же человек - начальник органа НКВД. Эти Тройки стали главной ударной силой, завершающей внесудебную расправу над арестованными . Заведомо предусматривалось, по какой категории будет привлекаться обвиняемый. Если по 1-й - то расстрел, если по 2-й - то лишение свободы. Приказ устанавливал, чтобы в первую очередь были закончены дела с расстрельными приговорами. Обвиняемый был лишен права на защитника. Приговор о расстреле обжалованию не подлежал, приводился в исполнение немедленно. Таким образом, узаконено убийство человека, обвиненного в антисоветском преступлении. Методы разоблачения «врагов народа» были стандартными и исходили из «Центра». Фальсификация дела - арест - пытки - приговор. Применение физических методов насилия (пытки) к арестованным по политическим мотивам санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП (б) . Поэтому методы пыток были унифицированы во всех органах НКВД по делам о политических обвинениях. Что в Центральном аппарате в Москве на Лубянке, что в подвалах Кустанайского УНКВД. Варьировались пытки лишь в зависимости от изощренных фантазий садистов, выбивавших у арестованных так называемые «признательные показания» в антисоветской контрреволюционной деятельности. Вскоре на основании постановления ЦК ВКП (б) последовали новые совершенно секретные приказы НКВД СССР. В приказе НКВД СССР № 00485 от 11 августа 1937 г. «Об операции по репрессированию членов польской военной организации в СССР» для вынесения решения о наказании по первой категории - расстрел, по второй категории - лишение свободы, основанном на следственных и агентурных материалах, составлялись списки, которые рассматривались так называемой «Двойкой»: Наркомом внутренних дел республики, Начальником УНКВД области или края совместно с соответствующим прокурором республики, области или края. Списки направлялись в НКВД СССР за подписью указанных лиц. После утверждения списков в НКВД СССР и прокурором СССР, приговор немедленно приводился в исполнение. Процедура осуждения проводилась без вызова обвиненного и без права на защиту. Таким образом, механизм внесудебной репрессии казалось бы достиг предела своего примитивизма. Следующим был приказ НКВД СССР № 00486 от 15 августа 1937 г. «Об операции по репрессированию жен и детей изменников Родины». Приказы эти по своей бесчеловечности стоят в одном ряду с подобными документами фашистской Германии, за что их германские авторы и исполнители понесли суровое наказание.
Тогда же открылись истинные цели массовых необоснованных политических репрессий. По указанию «вождя народов» в первую очередь были репрессированы и уничтожены сверху донизу многочисленные кадры партийных и советских органов, хозяйственных организаций, творческой интеллигенции. Буквально перебиты руководящие кадры Красной Армии, разгромлено ее управление накануне второй Мировой войны, начавшейся 1 сентября 1939 г. Жертвами репрессий в Советском Союзе стали все слои населения, в т. ч. колхозники и рабочие, служащие и семьи репрессированных «врагов народа». В Казахстане в числе многочисленных жертв репрессий 1937-1938 гг. стали десятки тысяч людей. В их числе - секретари обкомов, горкомов, почти все секретари райкомов Компартии, народные комиссары и председатели облисполкомов, большинство председателей райисполкомов республики, руководители и специалисты различных отраслей народного хозяйства, видные деятели творческой интеллигенции .
Все средства партийной агитации и пропаганды активно эксплуатировали идеи классовой борьбы и «искоренения врагов народа», разжигая массовый психоз населения страны. «Закрытые письма» для коммунистов, сообщения в прессе о разоблачении «врагов народа», митинги и собрания - все было брошено для отравления общественного сознания и внушения всеобщей ненависти, разжигания доносительства. Партийные органы проводили травлю коммунистов, находящихся пока на свободе, организовывали массовые, порой истерические, выступления трудящихся с требованиями смертной казни обвиняемых в «контрреволюционной деятельности». Так заведомо создавалось всенародное одобрение смертным приговорам, выносимым позднее. В то же время те же миллионы людей тайно сочувствовали тем, кто сгинул в подвалах НКВД, их родным и близких. Происходило опасное и долговременное раздвоение сознания народа. Организовывались громкие «показательные» судебные процессы над «врагами народа» - троцкистами, зиновьевцами, национал-фашистами и т. д., как в центре, так и на местах. В соответствии с директивами ЦК ВКП (б) и СНК СССР бюро ЦК Компартии Казахстана 3 октября 1937 г. разослало строго секретное указание для НКВД, Прокуратуры республики и обкомов партии подготовить, как минимум по одному делу на область для показательного процесса вредителей в животноводстве, особенно по части ветеринарии и зоотехники. Партийным органам предложено подобрать соответствующим образом состав суда и государственного обвинения. Областные и районные газеты обязаны были широко освещать показательные процессы. Постановление бюро ЦК КП(б)К подписали секретарь ЦК Мирзоян, председатель СНК Исаев .
В Казахстане в этот период наряду с «Тройками» НКВД активно расправлялись с «контрреволюционерами» специальные судебные коллегии. Так, спецколлегией Алма-Атинского областного суда 7 октября 1937 г. по ст. 58-7 УК РСФСР приговорены к расстрелу 3 человека: зав. пунктом заготзерна, технорук и лаборант. Спецколлегией Западно-Казахстанского облсуда по ст. 58-7 УК РСФСР за вредительское хранение, порчу и заражение зерна приговорены к расстрелу 2 человека: зав. пунктом заготзерна и технорук. Спецколлегией Кустанайского облсуда 25 июня 1937 г. по ст. 58-7, 10 и 11, т. е. за «контрреволюционную организованную деятельность» приговорены к расстрелу 6 человек: секретарь райкома партии, два председателя аулсоветов, два председателя колхозов и зав. межрайонной колхозной школой. Об этом доложил прокурор КазССР Покровский секретарю ЦК КП (б) К Нурпеисову 25 октября 1937 г. .
Наряду с этим в Казахстане большое количество смертельных приговоров вынесено выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Так 25 февраля 1938 года к расстрелу было приговорено 39 человек, 26 февраля - 37 человек, 27 февраля - 41 человек, 28 февраля - 40 человек и т.д. Это были видные деятели Казахстана (См.: Козыбаев М.К., Алдажуманов К.С. тоталитарный социализм. - Алматы: XXI век, 1997. - 27с.).
Согласно требованиям ЦК ВКП (б), а также чрезмерному усердию «чекистов», лимиты на репрессии во много раз были перевыполнены. За два года, в 1937-1938 гг., в Советском Союзе число арестов в сравнении с лимитом увеличилось почти в 6 раз, в т. ч. за контрреволюционную деятельность - в 5 раз. Количество расстрелянных увеличилось почти в 9 раз, подавляющее число приговоров вынесено внесудебными органами - 86,6 %.
Официальные данные свидетельствуют, что в 1937-1938 гг. во время массовых политических репрессий органами госбезопасности НКВД КазССР арестовано 22 804 человека, что в три раза превысило первоначальный «план-лимит». В том числе расстреляно 9500 человек - в 3,8 раза больше намеченного. Осуждено к лишению свободы 13 304 человека - в 2, 6 раза свыше «лимита».
Следует отметить, что все приведенные цифры ужасающие сами по себе, не раскрывают подлинных масштабов трагедии, постигшей народы Советского Союза в годы репрессий по надуманным политическим мотивам.
Такие мощные карательные удары по всем слоям населения имели целью расправы, прежде всего в отношении «ненадежных», с точки зрения «вождя», руководящих кадров, и насаждение всеобщего страха среди народа. Именно на этой почве укреплялась личная диктатура, вознесся его культ. Чувство всеобщего страха трансформировалось в обожествление «вождя народов». «Народ, доведенный до вздыхания, - какого еще идеала можно требовать», - писал еще в ХIX в. замечательный русский писатель-сатирик Салтыков-Щедрин .
В систему репрессий по политическим обвинениям входили также тюрьмы, лагеря и колонии НКВД. Ежов, став наркомом внутренних дел СССР, счел существовавший режим содержания заключенных - «видных оппозиционеров» - либеральным и внес предложения о его резком ужесточении этой системы. Ряд тюрем был передан из системы ГУЛАГа в ведение 10-го отдела ГУГБ НКВД и получил статус «тюрем особого назначения», соответственно с «особым режимом» содержания заключенных, обвиняемых по политическим мотивам В сентябре 1938 г. Ежов обратился в правительство с ходатайством об увеличении контингента сотрудников тюрем УГБ с 9034 единиц по штату до 16 200 единиц. Объясняя это ростом числа осужденных и освоением новых тюрем особого назначения. 23 ноября 1938 г. Берия, тогда еще зам. Ежова, обратился в правительство с ходатайством о передаче Сухановского монастыря для организации тюрьмы особого назначения. Впоследствии Сухановская тюрьма стала самой зловещей пыточной тюрьмой по делам госбезопасности.
Жестокий, бесчеловечный режим в системе ГУЛАГа сопровождался большой смертностью среди заключенных. В довоенное время пик смертности пришелся на 1933 г. - умерло 67 297 человек, или 15,3 % к среднесписочному числу заключенных и на 1938 г., когда умерло 108 654 заключенных, или 5,35 % к среднесписочному числу заключенных. В период Великой Отечественной войны в лагерях умерло более 850 тысяч заключенных (особенно в 1942 - 352 560 человек, или треть списочного состава, в 1943 - 267 826, или 22,4 %). При таких человеческих жертвах - это были лагеря смерти. Следует добавить, что многие десятки тысяч заключенных были истощены, больны и в результате, нетрудоспособны или малотрудоспособны. Так по состоянию на 1 марта 1939 г. в лагерях НКВД содержалось 200 000 слабосильных заключенных. Всего же в период с 1930 г. по 1951 г. в системе ГУЛАГа умерло 1 606 748 человек .
Для характеристики условий содержания заключенных приводится выдержка лишь из одного документа. Прокурор СССР Вышинский 19 февраля 1938 г. в докладной записке секретарю ЦК ВКП (б) Сталину и председателю СНК СССР Молотову сообщает следующие факты: «В Бамлаге нет в запасе ни белья, ни сапог, ни одежды. Мыла нет. Многим не в чем выйти в уборную. Идут на новую трассу разутые и раздетые. Жилья нет, строить жилье нечем, нет инструментов, пил, топоров… положение с питанием катастрофическое». Это все касается 60-70 тысяч заключенных. «В лазарете спят голые на сплошных нарах, в баню не водят неделями за отсутствием белья, в общей палате на нарах больные рожей - лежат с больными желудочными, туберкулезными - с хирургическими больными, из приходящих этапов снимают мертвых замерзших .
В то же время Вышинский высоко оценивал карательную деятельность НКВД во время массовых политических репрессий 1937-1938 гг. Он, безусловно, знал о методах «разгрома врагов народа», что позже подтвердится документально, но был двуликим, как и вся система. Не случайно за весь период массовых репрессий 1937-1938 гг. Прокуратура СССР, возглавляемая Вышинским, не внесла ни одного протеста, не сделала ни одного шага, чтобы прекратить, либо приостановить кровавые карательные операции против населения Советского Союза. Все происходящие акции, в т. ч. внесудебные расправы, творимые «Тройками» и ОСО НКВД, считались соответствующими «революционной социалистической законности».
Для существовавшей политической системы характерно двуличие и лавирование в оценках тех или иных важнейших событий, в т. ч. и массовых политических репрессий. Весьма примечательна позиция Сталина и Молотова, подписавших постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. От имени партии и правительства ими дана высокая оценка работе, проделанной НКВД в 1937-1938 гг. в период массовых политических репрессий.
«СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937-1938 гг. под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистке СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции. Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгону шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, переброшенных в СССР в большом количестве из-за кордона под видом т. н. политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и проч. Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства». Заботясь о том, чтобы не ослабить карательную деятельность, в постановлении отмечено: «Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончено. Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов».
В то же время отмечены некоторые недостатки, которые надо устранить. «Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 гг., при упрощенном ведении следствия и суда - не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе НКВД и прокуратуры. Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им т. н. «лимитов» для производства массовых арестов». Обратим внимание на то, что упрощенное ведение следствия и суда «Тройками» со всеми вытекающими последствиями, было санкционировано ЦК ВКП (б) и узаконено надлежащим образом. «Лимиты» на репрессии устанавливались и увеличивались также ЦК ВКП (б). Так кто же виноват в допущении «крупнейших недостатков и извращений» в работе НКВД и прокуратуры? Ответ дан в сталинском стиле. Все сотворили «враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД». Вот они и должны нести уголовную и иную ответственность за содеянное. Выявить их не представляет сложности, а определить как «врагов народа» - еще проще. Так и произойдет в дальнейшем. Теперь и Прокуратура Советского Союза в связи с решением ЦК ВКП (б), как бы прозрела и приступила к разоблачению «врагов», пробравшихся в органы НКВД и нарушавших социалистическую законность. Так, 1 февраля 1939 г. Вышинский - Прокурор СССР, докладывает ЦК ВКП (б) - Сталину и СНК - Молотову (совершенно секретно) о расследовании серьезных преступлений, совершенных рядом сотрудников Вологодского УНКВД. В результате следствия было установлено, что конкретные сотрудники УНКВД (их фамилии перечислены в письме)
Получив задание о разработке и выявлении кулацких, антисоветских элементов, занимающихся контрреволюционной деятельностью (приказ НКВД СССР от 30 июля 1937 г.) вместо честного и добросовестного выполнения этого задания, встали на путь подлогов и фабрикации фиктивных дел;
Сфабриковали дела на 100 человек заключенных, отбывавших наказание, и во внесудебном порядке расстреляли их (напомню, что «лимит предусматривал расстрел 10 000 осужденных ранее к лишению свободы - А. Г.);
Во время допросов доходили до изуверства, применяя к допрашиваемым всевозможные пытки, а четверо были убиты во время допроса;
Значительное количество решений троек УНКВД совершенно незаконно и неправильно.
Виновные, докладывал Вышинский, арестованы. Но ведь необходимо все эти деяния связать с обвинением во вражеской деятельности. И Вышинский докладывает, что кроме этих лиц арестованы, как уличенные в антисоветском заговоре, бывший начальник Вологодского УНКВД и бывший Вологодский облпрокурор. Далее Вышинский фактически испрашивает санкционирование ЦК ВКП (б), предстоящего приговора: трех обвиняемых (по фамильно) приговорить к расстрелу, остальных - к длительным срокам лишения свободы. «Прошу Ваших указаний Вышинский» .
Итак, стрелки гнева переведены на «вражеских исполнителей», а организатор и вдохновитель государственного терроризма чист и народный заступник.
О том как «обрабатывали» арестованных в ходе следствия в архивах Казахстана хранится много документов.
15 августа 1937 года органами НКВД КазССР арестован Башев Х., работавший секретарем Тургайского райкома Компартии Казахстана, кандидат в члены ЦК КП(б)К. Его обвинили в контрреволюционном национализме и вредительстве. 4 ноября 1937 года он написал жалобу в ЦК КП(б)К Мирзояну о несправедливом его обвинении. В этой жалобе он пишет о своей трудовой деятельности и подробно излагает методы, применяемые к нему во время следствия, которые на «чекистском» жаргоне назывались «конвейером». Это была жестокая пытка, сопровождаемая глумлением наж арестованным. Башаев не верит, что пытки разрешены и считает, что нарушаются законы советской власти.
Внимательно проанализируем эту часть письма арестованного.
«О введении следствия кустанайским облуправлением НКВД я должен сказать Вам, (что) Кустанайское облуправление извращает закон советской власти в пользу врагов. Вот факты. Меня «допрашивали» 29 суток. В течении этого периода дали два отдыха (30 августа и со 2-го сентября по 4 сентября), в остальное время сидишь около следователя без сна. Только на 10-15 минут пускают на «обед» и чай. От такого допроса люди с ума сходят. Слышал всяких сортов ругательства. Один раз (7 сентября) следователь держал меня 11 часов, не пустил на оправку и заставил оправиться так, как сидел на стуле. Другой следователь говорит: «Если не признаешься, все равно расстреляем». Я говорю: «Следственный орган не расстреляет без решения суда». Он тогда вынимает из кобуры револьвер и, направляя дуло на меня, говорит: «Я сам буду расстреливать тебя этим револьвером». Я уверен, все это - произвол, самодурство, незаконные действия врагов партии». Сейчас метод допроса изменился, «допрашивают» до 10 суток без минуты отдыха, пищи не дают, курить (не дают) и даже не дают ни капли воды, а водой разрешают вытирать глаза. Люди выбиваются без памяти и чего угодно могут подписать».
«В Кустанайской области идет почти поголовный арест, начиная от областных работников и кончая рядовыми колхозниками?! Арестованы все секретари райкомов - казахи, арестованы все предреки и их заместители. Из областных работников остался один человек - управляющий Загот-зерно Жартаев. Мне и, пожалуй, всем задается такой вопрос: все эти недавно выдвинутые молодые партийные и советские кадры стали поголовно контрреволюционерами? Этого быть не может. Здесь идет перегиб, безразличное отношение к людям, большое непонимание решений съезда (ком) партии Казахстана, ибо чтобы найти или разоблачить одного врага-националиста, арестовывают 20-30 невинных, честных кадров. Конечно, такой метод на пользу врагам, так могут делать только троцкисты.
Вам, тт. Мирзоян и Исаев, необходимо обратить серьезное внимание на эти ошибки, которые делают следственные органы и парторганизации Казахстана. Кустанай, подвал. Х. Башаев.». Жалоба осталась без внимания. (СМ.: АП РК Ф. 708. Оп. 1. Д. 106. Л. 193-198).
Согласно приказу НКВД СССР т 26 ноября 1938 г. началась «чистка» кадров карательных органов в целях «скорейшего и решительного устранения всех недостатков и извращений в своей работе и коренного улучшения организации дальнейшей борьбы за полный разгром всех врагов народа, за очистку нашей родины от шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, обеспечив тем самым дальнейшие успехи социалистического строительства». В начале 1939 г. проверке подверглись все областные Управления и аппарат наркомата НКВД Казахской ССР. Были вскрыты все те бесчеловечные методы расследования и проведения через «Тройки» дел о «врагах народа». При этом детализированы ужасающие факты пыток, расстрелов и т. д. Вскрыть все это не составляло труда, т. к. такие установки исходили из НКВД СССР. Тем не менее, исторически, это очень важный материал, фактически отразивший события тех трагических лет в Казахстане.
В то же время, согласно указаниям «Центра», повторяется тезис о «нарушениях революционной законности в результате вражеской деятельности» бывших наркомов внутренних дел КазССР Залина, Реденса, замнаркома Володзько и начальников областных УНКВД. Отмечено, что именно под их руководством и при их участии фальсифицировались дела, производились аресты невиновных граждан, к которым применялись физические методы допроса. Арестованные подвергались издевательствам и провокациям, а затем их дела рассматривались на «Тройках» УНКВД по 1-й и 2-й категориям без доказательств о контрреволюционной, антисоветской деятельности.
Это лишь небольшая выдержка о тех злодеяниях, которые учинили сотрудники госбезопасности НКВД КазССР в 1937-1938 гг. Проверка не касалась тех дел, по которым проходили «канонизированные», утвержденные «Инстанцией», «враги народа». Заранее считалось, что там все в порядке.
Кто же были эти якобы «вражеские силы», пробравшиеся в НКВД КазССР?
На основании решения ЦК ВКП (б) по приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 г. по всему Советскому Союзу утвержден персональный состав республиканских краевых и областных троек.
Председатели «Троек» - начальники областных Управлений НКВД, члены «Троек» - первые секретари обкомов КП(б)К или председатели облисполкомов. В период массовых репрессий в 1937, 1938 и начале 1939 гг. начальниками УНКВД были:
Северо-Казахстанского - Панов; Южно-Казахстанского - Демидов; Западно-Казахстанского - Узликов А. П.; Кустанайского - Тюрин М. Е.; Актюбинского - Титов М. Е.; Карагандинского - Кустов Н. Е.; Алма-Атинского - Шабанов; Гурьевского - Михайлов.
На 1 января 1939 г. в управлении госбезопасности НКВД КазССР в числе оперативных сотрудников казахи составляли 180 человек, или 18,2%.
В процессе «чистки» с санкции НКВД СССР начальники УНКВД: Панов, Титов, Тюрин, Михайлов, Кустов, Узликов и Демидов были сняты с работы «за вражескую деятельность и нарушения революционной законности». Начальник УНКВД Южно-Казахстанской обл. Демидов и его заместитель Костенко - арестованы.
Все они были привлечены к ответственности. В этой части заключение комиссии справедливо. Обвинение же во «вражеской деятельности» - надуманное, но сыграло свою роль при решении судьбы, тех из них, кто был осужден за контрреволюционную деятельность или воинские преступления.
Дальнейшая судьба начальников УНКВД - председателей «Троек» сложилась по-разному.
Панов П. С., 1895 г. р., член ВКП (б). В органах ВЧК с 1921 г., капитан ГБ, орденоносец. Репрессирован в 1939 г. Пинталь С. Ф., 1894 г. р., в ВЧК с 1920 г., занимал ответственные должности, в т. ч. в ОГПУ СССР, капитан ГБ, орденоносец. Арестован в августе 1937 г. Расстрелян. Реабилитирован в 1956 г. Ромейко (Асмус) М. К. 1896 г. р., член ВКП (б) с 1918 г. В органах ВЧК с 1918 г., майор ГБ. Арестован 25 мая 1938 г., осужден по ст. 58-1 «а», 58-7-11 УК РСФСР к 15 годам лишения свободы. Умер в лагере (сведений о реабилитации нет). Павлов Н. А., 1903 г. р., член ВКП (б) с 1919 г. Арестован 4 мая 1938 г. Осужден 30 октября 1939 г. по ст. 58-7 на 15 лет лишения свободы (сведений о реабилитации нет). Демидов Ф. П., 1893 г. р., член ВКП (б) с 1918 г. В ВЧК с 1918 г., капитан ГБ, орденоносец. Арестован и осужден в 1939 г. (остальные данные уточняются). Шабанбеков У., 1902 г. р., член ВКП (б) с 1920 г. В органах ВЧК с 1920 г., капитан ГБ. Арестован 14 октября 1937 г. Осужден 22 декабря 1939 г. по ст. 17, 58-8, 58-2 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы (сведений о реабилитации нет). Титов П. Л., 1900 г. р., член ВКП (б) с 1919 г. В ОГПУ с 1920 г., капитан ГБ, орденоносец. Арестован в 1939 г. Осужден 16 декабря 1940 г. по ст. 193-17 «б» к расстрелу (Сведений о реабилитации нет). Тюрин М. Е., 1897 г. р., член ВКП (б) с 1920 г. В органах милиции с 1921 г. В ОГПУ - с 1922 г., капитан ГБ. Осужден к расстрелу 12 мая 1941 г. (сведений о реабилитации нет). Калнинг Б. Я., 1897 г. р., член ВКП (б) с 1920 г. В ВЧК-ОГПУ с 1921 г., капитан ГБ. Арестован в 1939 г. Осужден по ст. 193-17«б» УК РСФСР к 10 годам лишения свободы (сведений о реабилитации нет). Михайлов Анатолий (Ким) Александрович, 1904 г. р., член ВКП (б) с 1929 г. В органах ОГПУ-НКВД с 1929 г. Арестован 12 марта 1939 г., приговорен к расстрелу по ст.193-17 «б» 9 мая 1940 г. Не реабилитирован
Различным мерам наказания за должностные преступления (злоупотребление властью, превышение власти) были подвергнуты также другие ответственные сотрудники НКВД КазССР.
Биографии ответственных сотрудников НКВД КазССР тех лет очень схожи между собой. Выходцы из простых трудовых семей, они в молодые годы вступили в Коммунистическую партию, и тогда же началась их «чекистская» деятельность, проходившая «в жестокой борьбе с классовым врагом». Образование их было незначительным. Благодаря усердию они продвигались по службе: начав с низов, дошли до начальников УНКВД КазССР. Занимая руководящие должности, состояли членами соответствующих руководящих органов Компартии Казахстана. Имели награды «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», в т. ч. знак «Почетный работник ВЧК - ОГПУ - НКВД». Назначение на должность начальника УНКВД обязательно санкционировалось решением бюро обкома партии и утверждалось ЦК ВКП (б). Архивы свидетельствуют, что никогда у них не было колебаний в проведении линии партии. Будучи коммунистами, они свято выполняли указания Коммунистической партии и никогда «вражеской деятельности» не вели, и органы НКВД от партии не отрывали. Однако такой миф о «врагах в НКВД» был необходим Сталину, и его приближенным не только для спасения своего престижа, сколько для еще большего его возвеличивания, сумевшего якобы пресечь очередной маневр «врагов социализма».
Рьяно выполняя преступное законодательство, сотрудники НКВД сами стали преступниками. Никто из них не родился извергом. Но безжалостная система, «винтиками» которой они были, превратила их в палачей своего же народа. Беспрерывное участие в пытках арестованных оказывало глубокое отрицательное влияние на психику «чекистов». Факты свидетельствуют, что они с наслаждением глумились над своими жертвами не только на следствии, но и при расстрелах. У других - это приводило к психозам, изменениям эмоциональной сферы. Члены «Троек» УНКВД - первые секретари обкомов КП(б)К и председатели облисполкомов, назначенные приказом НКВД СССР от 30 июля 1937 г., сами, в первую очередь, стали жертвами репрессий как «враги народа». Реабилитированы в 50-е гг. прошлого века.
Временная остановка массовых политических репрессий объясняется тем, что цель диктатуры на этом этапе была достигнута. Прежние кадры, в т. ч. ленинские, перебиты. Но сталинский государственный терроризм еще продолжит свое дело.
В течении же 1939 года в советской карательной деятельности произошел резкий перелом. Система продолжала работать, шли аресты, судебные процессы, работало Особое совещание. Однако, в сравнении с 1937 годом резко сократилось число осужденных (с 290665 до 63889, в том числе к высшей мере наказания - расстрел с 353074 до 2555). Такая тенденция сохранилась в сравнении с 1938 годом. Это явление было промежуточным, определялось рядом факторов, в том числе связывалось с XVIII съездом ВКП(б).
Изуверские и бесчеловечные методы, применяемые в органах госбезопасности, фальсификации дел прекратились только после смерти Сталина (5 марта 1953 г.). Тогда МГБ было ликвидировано и вошло (ненадолго) в единое Министерство внутренних дел СССР.
4 апреля 1953 г. был издан совершенно секретный приказ МВД СССР № 0068 «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия». В приказе очень кратко, но четко изложены те методы, которые постоянно применялись к арестованным по политическим мотивам. «МВД СССР установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток: жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др. По указанию руководства бывшего МГБ СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток. Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них - до потери человеческого облика. Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.
Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов ГБ отвлекалось от борьбы с действительными врагами Советского государства».
Только теперь категорически запрещалось применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия. В производстве следствия требовалось строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса. Ликвидированы помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, все орудия, посредством которых осуществлялись пытки - уничтожены.
С приказом был ознакомлен весь оперативный состав органов МВД и предупрежден, что впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду не только непосредственные виновники, но и их руководители .
Приказ подписал вновь назначенный 5 марта 1953 г. министр внутренних дел Берия - один из активных создателей советской карательной системы. Вскоре, 26 июня 1953 г., он был арестован, осужден 23 декабря 1953 г. и немедленно расстрелян. Не касаясь политической подоплеки известных событий, замечу, что Берия весьма профессионально, с глубоким знанием изложил суть дела относительно деятельности советской госбезопасности. Однако он придерживался идеологического штампа, утверждая, что «имели место грубейшие извращения советских законов». Наоборот: именно таковы были законы и законность тех лет.
Так закончилась очередная эпопея советской карательной деятельности по политическим мотивам.
Время, казалось бы, резко отделяет нас от эпохи жестоких массовых репрессий. Но наше прошлое не должно быть предано забвению.
Использованная литература:
1. Казахстанская правда от 01.07.2002г. № 121-122.
2. 18 съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 10-21 марта 1939 г. стенографический отчет. Москва, 1939, 742с.
3. Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. Москва: из-во полит лит-ра, 1991., 459 с.
4. ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 37. Д. 143. Л. 39. Копия.
5. Из обращения ЦК ВКП(б) к коммунистам - работникам всех ЧК с оценкой деятельности ВЧК и местных ЧК «Известия ВЦИК», № 29 (581), 8 апреля 1919 г.
6. Документы по истории гражданской войны в СССР. Т.1. М., 1940, с. 215-216.
7. ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1. Д. Л. 42. Подлинник. Опубл.: ГУЛАГ: Гласное управление лагерей. 1918-1960. М., 2000. с. 14-15.
8. Распубликовано в № 195 «Известий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов» от 10 сентября 1918 г.
9. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.54, с. 144.
10. Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т.50, с.142-143.
11. Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т.39, с.415-425.
12. Сталин И.В. Полн. собр. соч., Т.10, с.234-237.
13. Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т. 37, с. 245.
14. Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.36 с. 504.
15. Сталин И. Итоги первой пятилетки. - М.: Партийное издательство, 1933. - С.135-146.
16. Из истории ВЧК. 1917-1921 гг. Сб. документов. - М.: Госполитиздат, 1958.
17. ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960 / Под редак. Акад. А. Н. Яковлева. - М.: МФД, 2002. - С.94.
18. Там же. - С.95.
19. «Инстанцией» - именовалось высшее руководство ЦК ВКП (б) при решении «острых» вопросов «чекисткой» деятельности. / Столяров К. А. Палачи и жертвы. - М., 1998. - С. 66-69.
20. Гинзбург А. Я Тройки НКВД как особый инструмент в системе политических репрессий. // Вестник Университета им. Д. А. Кунаева № 2 (19). 2006. - С. 230-243.
21. АП РК. Ф.708. Оп.1. Д.53. Л.?
22. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920 - первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах (Т.1. Массовые репрессии в СССР) /Отв. Ред. Н. Верт, В. Мироненко. - М.Российская политическая энциклопедия, 2004. - С.290-291.
23. Политические процессы 30-50-х годов. - М.: Политическая литература, 1991. - 150-с.
24. Политические репрессии в Казахстане в 1937-1938 гг. Сборник докум. / отв. редактор Л.Д. Дегитаева. - Алматы: Казакстан, 1998. - С. 336 - (Архив Президента РК).
25. Политические репрессии в Казахстане в 1937-1938 гг. Сборник докум. Отв. редактор Л. Д. Дегитаева. - Алматы: Казахстан, 1998. - С.105-106.
26. АП РК. Ф.708. Оп.1. Д.73. Л.89-90.
27. История органов госбезопасности Казахстана. В 2-х книгах. Кн.1. - Алматы: Академия КНБ РК, 2003. -С.141.
28. Сатирические романы и сказки. - М., 1987. - С. 104.
29. История сталинского ГУЛАГа… - С.124-127
30. ГУЛАГ…- М.: МФД, 2002. - С.441, 442.
31. БАМлаг - лагерь НКВД на строительстве Байкало-Амурской железной дороги, которое велось еще в 30-е гг. ХХ в.
32. История сталинского ГУЛАГа...- Т.4. - С.158-159.
33. История сталинского ГУЛАГа… - Т.1. - С.331-333.
34. Петров Н. В. Скоркин К. В. Кто руководил НКВД. 1934-1941: Справочник / Общество «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ. - М.: Звенья, 1999. - 504 с.
Сталиндік диктатура дәуіріндегі революциялық кеңестік социалистік заңдылықтар - жазалау саясатын жүзеге асырушы ашық және құпия заңдардың, шешімдердің, ұйғарымдардың бірлескен жүйесі. Кеңестік заңдылықтардағы басты рөл және оның орындалуы «халық көсеміне» байланысты болды. Жазалау акцияларының негізі мен шексіз қатігездіктің механизмін жасыру үшін «революциялық, социалистік заңдылықтарды жеке бұзушылықтар бар, өйткені НКВД арасына «халық жауы» енген деген ұстама ұғым болды. Ал шындық адам және оның құқығын аяққа басатын диктатура «заңдылықтары» жазалау жүйесінің негізін және әдістерін білдіреді. Өкінішке орай, жоғарыда айтылған шындық емес, «революциялық, кеңестік заңдылықтарды жеке бұзушылық» деген аңыз сталиндік саяси қуғын-сүргіндер жылдарында ресми, ғылыми, әдеби айналымдарға кіріп, халық санасына енді, қазір де көшіп жүр. Сталиндік диктатураның «заңдылықтары» мәнін қалпына келтіруге уақыт жеткен сияқты
ОСОБЕННОСТИ
Особое совещание было сформировано соответствующим постановлением ЦИК СССР. В состав его входили:
заместители наркома внутренних дел,
уполномоченный НКВД по РСФСР,
начальник Главного Управления рабоче-крестьянской милиции,
народный комиссар союзной республики, на территории которой возникло дело.
Особое совещание не входило в судебную систему. Приговоры особым совещанием выносились во внесудебном порядке - «по результатам расследования» . Совещание не было связано процессуальными нормами, рассмотрение дела велось без соблюдения принципа состязательности и беспристрастности, обвиняемому не полагался адвокат. Допускалось рассмотрение дела и вынесение приговора в отсутствие обвиняемого (на практике абсолютное большинство дел рассматривались заочно).
ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Орган, который можно считать прообразом Особого совещания, появился во времена царствования Петра I. Реформы управленческого аппарата России, затеянные Петром, породили в громадных размерах взяточничество и казнокрадство. Поняв, что обычными полицейскими мерами и судом с коррупцией бороться невозможно, Пётр создал так называемые «Особые комиссии по расследованию». Каждая такая комиссия состояла из трёх офицеров гвардии - майора, капитана и поручика. Комиссия имела право требовать объяснений от любых чинов государственной администрации, привлекать их к суду, принимать решение о виновности и выносить приговор. Комиссиям предписывалось «вершить суд согласно здравому смыслу и справедливости», то есть без требования соблюдения закона и судебных формальностей.
Особое совещание в том виде, которое оно имело позже в СССР, появилось в Российской империи в XIX веке. Этот орган именовался «Особое совещание при Министерстве внутренних дел», его создание было утверждено императором Александром III в 1881 году. Согласно статье 34 Положения о государственной охране, Особое совещание могло приговаривать к ссылке «в отдалённые места империи» на срок до 5 лет. Многие известные русские революционные деятели, в том числе Ленин, Сталин, Дзержинский, ссылались по его решению. Особое совещание существовало до 1917 года, пока не было уничтожено вместе со многими государственными учреждениями.
ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ И СССР
В 1922 году было создано «Особое совещание при Коллегии ГПУ» (ОСО). Оно имело право приговаривать к ссылке или высылке из пределов РСФСР на срок до 2 лет «за антисоветскую деятельность, причастность к шпионажу, бандитизм и контрреволюцию».
В 1924 году ОСО получило право приговаривать к заключению в лагерь на срок до 3-х лет.
«Особое Совещание при НКВД СССР» было создано постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года после упразднения Судебной коллегии ОГПУ и существовало до 1 сентября 1953 года.
В период Большого террора ОСО играло вспомогательную роль. ОСО давало лагерные сроки, иногда - приговаривало к ссылке или высылке («минус»). Максимальный срок ссылки или заключения, который могло присудить ОСО, - сначала 5, а с апреля 1937 года - до 8 лет. Приговаривать к большим срокам (и, тем более, к расстрелу) ОСО в этот период права не имело. Дела высокопоставленных репрессируемых проводились, как правило, через суды.
За первую половину 1934 года было осуждено Коллегией ОГПУ 21 234 человека. За вторую половину 1934 года было осуждено 1 057 человек; в 1935 году - 33 823 человека и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, - 122 726 человек. В 1936 году Особое совещание рассмотрело дела на 21 222 человека в тот же период тройки рассмотрели дела на 148 411 человек. http://www.fsb.ru/history/read/1999/plotnikova.html Н.С. Плотникова о деятельности Особого совещания при НКВД СССР.
Постановлением СНК и ВКП(б) от 17 ноября 1938 года в Особое совещание было разрешено передавать только дела, которые не могли рассматриваться гласно по оперативным соображениям, но на практике поток дел, передаваемых в ОСО, постоянно рос. В середине 1939 года, согласно докладу Вышинского Политбюро, на каждом совещании ОСО рассматривалось от 200 до 300 дел, что ставило под большое сомнение объективность рассмотрения.
В конце 1940 года ОСО получило право применять ещё одну меру наказания - конфискацию неправомерно нажитого имущества и имущества, используемого в преступных целях.
В ноябре 1941 года ОСО, в связи с военным временем, получило полномочия рассмотрения дел «об особо опасных преступлениях против порядка» с вынесением приговоров вплоть до смертной казни. Полномочия по вынесению смертных приговоров ОСО осуществляло только в период войны. За это время по приговорам ОСО было расстреляно, по официальным данным, 10101 человек.
После окончания войны максимальной мерой наказания по решению ОСО стало 25 лет заключения. Во 2-й половине 1940-х годов ОСО НКВД (с 1946 года - ОСО МГБ) было вспомогательным, но важным средством оформления дел на участников националистического движения против советских войск в прибалтийских республиках и в освобождённой СССР части Польши. В ОСО попадали дела, которые не принимали к производству суды и военные трибуналы, даже трибуналы войск НКВД. Эта практика сложилась во время войны по делам изменников Родины и пособников гитлеровцев.
В начале 1950-х годов рассматривался проект очередной реорганизации ОСО с изменением его полномочий. Но вопрос, по указанию Сталина, был отложен до его личного решения, которое так и не состоялось. После смерти Сталина 1 сентября 1953 года, неопубликованным указом Президиума Верховного Совета СССР Особое совещание было упразднено. Тем же указом определялось, что жалобы на решения ОСО должны приниматься Прокуратурой СССР с предварительным заключением МВД.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Всего за время существования Особым Совещанием было осуждено 442 531 человек, в том числе к высшей мере наказания 10 101 человек, к лишению свободы 360 921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) 67 539 человек и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) 3 970 человек. http://www.idf.ru/documents/info.jsp?p=21&doc=55696 ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА С.Н. КРУГЛОВА И Р.А. РУДЕНКО Н.С. ХРУЩЕВУ О ПЕРЕСМОТРЕ ДЕЛ ОСУЖДЕННЫХ ОСОБЫМ СОВЕЩАНИЕМ ПРИ НКВД - МГБ СССР.
Из-за огромного потока дел (в последние годы за один день иногда рассматривалось более 1000 дел на одном заседании) говорить о какой-то объективности рассмотрения дел не приходится http://www.nasledie.ru/oboz/N3-4_02/3-4_14.HTM Особое совещание в России и СССР (1881-1953). Разбирательство на основании только материалов дела приводило к игнорированию любых доказательств, которые говорили бы в пользу обвиняемого - их просто не вносили в дела. Закрытый характер разбирательства позволял использовать показания агентов, которые, фактически, не несли никакой ответственности за достоверность этих показаний. Нередки были случаи вынесения обвинительного приговора по доносу одного-единственного агента, не подтверждённому никаким доказательствами. Внесудебный порядок рассмотрения не требовал от работников следствия (которые заведомо знали, как будет разбираться дело) действительно глубокого и всестороннего исследования дела, поиска действительных доказательств. Вместо этого следствие пыталось любым способом добыть любые, даже самые сомнительные свидетельства виновности. В результате приговоры выносились без достаточных юридических оснований.
В то же время некоторыми отмечается, что деятельность внесудебных репрессивных органов, в том числе ОСО и «Особых троек», оказала благотворное влияние на криминогенную обстановку в стране, позволив изолировать без судебных процедур большое количество уголовников-рецидивистов: в приказе НКВД СССР от 17 марта 1936 по итогам работы за 1935 год приводятся следующие цифры: по сравнению с 1934 годом в СССР число вооружённых грабежей снизилось на 45 процентов, невооружённых грабежей - на 46 процентов, квалифицированных краж - на 32 процента, конокрадства - на 55 процентов. К концу 1930-х годов была полностью уничтожена организованная преступность, существенный урон был нанесён преступности профессиональной.
поддаются количественной оценке, но могут придать своеобразную „окраску44 объективной методологии исследования объективных условий социальной и физической среды.
Перцептивные показатели чаще всего используются для определения психологического благополучия отдельных людей или их оценки мест и условий проживания. Субъективная оценка качества жизни зависит от степени удовлетворенности людей основными потребностями (такими, как брак, семейная жизнь, здоровье, жизнь в стране, уровень собственной жизни и т. д.).
Таким образом, качество жизни можно представить как за_висимость между
всеми тремя вышеназванными элементами, которые в совокупности образуют концептуальную модель, отражающую три размерности: социальную, экологическую и перцептивную . 28 марта 1924 г. ЦИК СССР утвердил Положение о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключений в концентрационные лагеря (11, оп. 16а, д. 68, л. 15). Применение внесудебных репрессий возлагалось на Особое сове-
щание в составе трех членов коллегии ОГПУ по назначению его председателя с обязательным участием прокурорского надзора. Особому совещанию принадлежало исключительное право применения высылки, ссылки и заключения в концлагерь на срок до трех лет в отношении лиц, причастных к контрреволюционной деятельности, шпионажу и другим государственным преступлениям, подозреваемых в контрабанде, подделке денежных знаков и государственных бумаг, спекулирующих золотой монетой, иностранной валютой и драгоценными металлами.
В целях быстрого производства следствия и усиления борьбы с фальшивомонетчиками и контрабандистами
Президиум ЦИК СССР предоставил коллегии ОГПУ право внесудебного разбора дел и расправы, вплоть до вынесения высшей меры наказания (расстрела), в отношении указанных лиц .
В апреле 1927 г. Президиум ЦИК СССР принял постановление о мерах
борьбы с диверсиями, поджогами, взрывами, авариями и другими вредительскими актами. К государственным преступлениям приравнивалась небрежность как должностных, так и всех прочих лиц, в результате халатности которых государство несло ущерб. ОГПУ предоставлялось право рассматривать во внесудебном порядке с применением расстрела и опубликованием в печати дела по диверсиям, поджогам, взрывам, порче машинных установок как со злым умыслом, так и без оного .
15 июня 1927 г. Президиум ЦИК СССР предоставил ОГПУ право рассматривать во внесудебном порядке с применением высшей меры наказания дела в отношении белогвардейцев, контрреволюционеров, шпионов и бандитов . Этим же постановлением оно наделялось правом предоставлять соответствующим представителям ОГПУ на местах полномочия по вынесению внесудебных приговоров в отношении подобных лиц.
Судебная коллегия ОГПУ рассматривала дела с предварительного согласия Президиума ЦИК СССР. Элементы состязательности в производстве отсутствовали (не допускалась защита, свидетели и обвиняемые на заседания
нс вызывались и т. д.). Деятельность коллегии по внесудебному рассмотрению дел определялась главным образом специальными постановлениями Президиума ЦИК СССР, не подлежавшими опубликованию, и ведомственными инструкциями, а не нормами УПК РСФСР. Кассационного обжалования не допускалось. В случае подачи ходатайства о помиловании лица, приго-
воренного к высшей мерс наказания,
председатель ОГПУ входил в Президиум ЦИК СССР с предложением о нецелесообразности применения к
осужденному частной амнистии. Надзор за законностью действий ОГПУ был возложен на прокурора Верховного
суда СССР.
Широкое применение внесудебные
репрессии получили в период коллективизации сельского хозяйства. 30 января 1930чг. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление „О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Одновременно в кампанию по борьбе с кулачеством включились органы Объединенного государственного политического управления. Согласно приказу ОГПУ от 2 февраля 1930 г.
немедленной ликвидации подлежали кулацкие элементы первой категории - контрреволюционный кулацкий актив, особенно кадры действовавших контрреволюционных и повстанческих организаций и особо злостные одиночки. В отношении богатых кулаков, бывших помещиков и полупомещиков, местных кулацких вожаков, церковников, сектантов и их семейств (вторая категория) применялись массовое выселение в отдаленные районы и конфискация имущества.
Арестованные концентрировались в окружных и областных отделах ОГПУ. Дела на них заканчивались следствием в короткие сроки и направлялись на рассмотрение во внесудебном порядке специально создаваемым „тройкам" полномочных представительств ОГПУ в республиках, краях и областях. В их работе принимали участие представители крайкомов (обкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Состав „троек" утверждался коллегией ОГПУ. Большинство арестованных подлежало заключению в концлагеря. В отношении наиболее злостных элементов применялась высшая мера наказания. Семьи заключенных в концлагеря и приговоренных к расстрелу выселялись в северные районы СССР Ц0).
Массовые репрессии затронули нс только кулачество, но и-серсдняков и
бедняков. 26 июня 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление „О революционной законности", в котором осуждались практика незаконных арестов, обысков, конфискаций и изъятия имущества, нарушения революционной законности и прав трудящихся. Масштабы репрессий достигли такого размаха, что ЦК ВКП(б) и СНК СССР вынуждены были принять экстренные меры по их ограничению- Постановлением от 7 мая 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) запретило „тройкам" ОГПУ в республиках, краях и областях выносить приговоры с высшей мерой наказания , а 8 мая 1933 г. за подписями И. Сталина и В. Молотова всем партийным, советским работникам, органам ОГПУ, суда и прокуратуры была разослана инструкция, в которой содержалось требование прекратить массовые выселения крестьян. Запрещалась производить аресты не уполномоченными на то лицами. При производстве арестов органами ОГПУ требовалось предварительное согласие прокуратуры.
Проблемы укрепления законности вызвали необходимость реорганизации органов суда, прокуратуры, милиции и государственной безопасности. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 и»рня 1933 г. была образована Прокуратура СССР, а 17 декабря 1933 г. утверждено Положение о Прокуратуре СССР. Одной из основных е~ё функций становится надзор за законностью действий ОГПУ, милиции и исправительно-трудовых учреждений. После XVII съезда ВКП(б) были реорганизованы административно-политические органы. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение направить деятельность органов ОГПУ исключительно на охрану общественного порядка и государственной безопасности, общественной (социалистической) собственности и границ государства.
10 июля 1934 г. постановлением ЦИК" СССР был образован общесоюзный Народный комиссариат внутренних дел |2], в состав которого было включено ОГПУ на правах Главного управления государственной безопас-
ности. Судебная коллегия ОГПУ упразднялась. Расследуемые НКВД СССР и его местными органами дела о государственных преступлениях подлежали рассмотрению специальных судебных коллегий Верховного суда СССР, верховных судов союзных республик, краевых, областных судов и главных судов автономных республик, а также военных трибуналов и Военной коллегии Верховного суда СССР .
Таким образом, в результате проведенных ЦК ВКП(б) и СНК СССР мероприятий к середине 1934 г. удалось остановить репрессии, укрепить законность, конституционные основы правосудия и авторитет советского суда.
Вместе с тем постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. предусматривалось создание при НКВД СССР Особого совещания. 5 ноября 1934 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление „Об Особом совещании при народном комиссаре внутренних дел ССчСР" .
В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. „Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" отмечалось, что массовые
жавших репрессиям
операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937 - 1938 гг.
при упрощенном ведении следствия и суда, привели „к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры" (2 ]. Впредь все дела в точном соответствии с законами о подсудности должцы были передаваться на рассмотрение судов или Особого совещания. Приказом НКВД СССР от 26 ноября 1938 г. „двойки"
и »¿рройки" были упразднены.
Внесудебная деятельность Особого совещания активно продолжалась в период Великой Отечественной войны и
после ее окончания. В апреле 1943 г. НКВД СССР был разукрупнен на два ведомства - Наркомат внутренних дел и Наркомат государственной безопасности. Особое совещание было создано при НКГБ, а в 1946 г. - и при МГБ СССР. В начале марта 1953 г. МВД^
МГБ были объединены в Министерство внутренних дел СССР, при котором сохранялось Особое совещание . Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 сентября 1953 г. оно было упразднено |9, с. 82].
Особое совещание при -НКВД - МГБ - МВД СССР явилось одним из самых зловещих инструментов террора. За период с 5 ноября 1934 г. по
1934 г. - 1 003 чел.;
1935 г. - 29 452 чел.;
1936 г. - 18 969 чел.;
1937 г. - 17911 чел.;
1938 г. - 45 768 чел.;
1939 г. - 13 021 чел.;
1940 г. - 42 912 чел.;
1941 г. - 26 534 чел.;
1942 г. - 77 548 чел.;
1943 г. - 25 134 чел.;
1944 г. - 10611 чел.;
1945 г. - 26 581 чел.;
1946 г. - $320 чел.;
1947 г. - 13 393 чел.";
1948 г. - 17 257 чел.;
1949 г. - 38 460 *** чел.;
1950 г. - 19419 чел.;
1951 г. - 9 076 чел.;
1952 г. - 958 чел.;
1953 г. - 204 чел.
Из 442 531 осужденного приговорены к высшей мере наказания 10 101, к лишению свободы - 360 921, к ссылке и высылке (в пределах страны) - 67 539 и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) - 3 970 человек
С 1930 по 1953 г. по возбужденным органами ОГПУ. НКВД, НКГБ, МГБ 2 578 592 уголовным делам было репрессировано 3 778 234 человека, в том числе осуждено к высшей мере наказания 786 098 человек. Среди лиц, подвергшихся репрессиям, осуждено несу-дебными органами 2 478 406 человек, в том числе к расстрелу - 656 548 |8, с. 1231.
Несудебные органы никогда не были правовыми учреждениями. Ими попирались основные положения Конституции СССР и важнейшие демократические ценности: принципы народовластия, справедливости, законности, гуманизма, состязательности, презумпция невиновности. Обвиняемые были полностью лишены права на защиту и
обжалование приговоров. Репрессиям подвергались их родные и близкие.
XX съезд КПСС не только осудил культ личности Сталина, массовые репрессии и беспрецедентные нарушения конституционных прав граждан, но и открыл дорогу для восстановления справедливости и укрепления законности и правопорядка. Законом СССР от 31 июля 1989 г. были признаны антиконституционными действовавшие в 30 - 40-х - начале 50-х гг. „тройки" НКВД и УНКВД, коллегия ОГПУ и Особое совещание при НКВД - МГБ - МВД СССР .
Законом РСФСР от 18 октября 1991 г. „О реабилитации жертв политических репрессий" объявлены противоправными акты в отношении всех жертв политических репрессии, подвергшихся таковым на территории РСФСР с 25 октября (7 ноября) 1917 г., а вытекающие из них правовые, политические и гражданские последствия, ущемляющие права граждан и унижающие их достоинство, - не имеющими юридической силы .
ЬИПЛИОГРЛФИЧРХКИЙ список
1. Положение об Объединенном государственном политическом управлении Союза ССР и его органах: Декрет ЦИК СССР от 15 ноября 1923 г. // СУ РСФСР. 1924, № 12. Ст. 105. -
2. Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел: Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. // СЗ СССР. 1934. № 36. Ст. 283.
3. О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых Народным комиссариатом внутренних дел и его местными органами: Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. // СЗ СССР.
1934. № 36. Ст. 284.
4. Об Особом совещании при народном комиссаре.внутренних дел: Поста но ил енис ЦИК и СП К СССР от 5 ноября 1934 г. // СЗ СССР.
1935. № 11. Ст. 84.
5. Об утверждении Указов Президиума Нер-ховпого Совета СССР о внесении изменении и дополнений в законодательные акты СССР: Закон СССР от 31 июля 1989 г. // Ведомости
Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1989. № 9. Ст. 202.
6. О реабилитации жертв политических репрессий: Закон РСФСР от 18 октября 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.
7. Коржихина Т. П. История государственных учреждений СССР. М.: Высш. шкм 1986. 399 с.
Массовые репрессии оправданы быть не могут // Источник. 1995. № I. С. 117 - 132.
9. О внесудебных органах: Разъяснение Прокуратуры СССР и КГБ СССР // Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 80 - 82.
11. Государственный архив Российской Федерации, ф. 3316.
12. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории, ф. 17, он. 3,
док. 1003, л. 85.
13. Центр хранения современной документации, ф. 89, перечень 48, док. 47, л. 1.