— это процесс, при котором выявляется соответствие между совершенным лицом общественно опасным деянием и признаками конкретного состава преступления, описанного в одной из статей Особенной части УК РФ, а в необходимых случаях — и Общей части уголовного закона.

Квалифицировать преступление — дать ему правовую оценку и определить соответствующую статью УК РФ, а следовательно, установить тождество между конкретным актом человеческого поведения и законодательной конструкцией.

Точная квалификация преступлений является одним из важнейших требований законности, ибо она выступает определенной гарантией соблюдения прав и интересов граждан.

Основание квалификации — совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления.

Предпосылками квалификации преступления является установление всех фактических обстоятельств дела и уяснение признаков состава преступления, содержащихся в диспозиции статьи Особенной части.

В процессе квалификации преступлений:

• выясняется, является ли данное деяние преступным (ст. 14 УК РФ);
• выясняется объект (а в ряде случаев и предмет) преступного посягательства;
• производится анализ признаков, входящих в его объективную и субъективную стороны;
• выясняются необходимые правовые требования, предъявляемые к субъекту преступления.

Субъекты квалификации — дознаватель, следователь, суд.

Виды квалификации:

• официальная — дается на всех стадиях уголовного судопроизводства следователем, дознавателем, судом;
• неофициальная — дается учеными, студентами, иными лицами в частном порядке.

Конкуренция норм — наличие двух или нескольких уголовных законов, в равной мере предусматривающих наказуемость данного деяния.

Виды конкуренции уголовно-правовых норм:

• в содеянном одновременно усматриваются признаки двух и более составов, один из которых предусмотрен общей, другой — специальной нормой Особенной части УК РФ. Одна из норм (специальная) с большей детализацией отражает признаки преступления, по которой и наступает уголовная ответственность;
• конкуренция части и целого, при которой должна применяться норма, с наибольшей полнотой охватывающая все фактические признаки совершенного деяния;
• конкуренция составов с отягчающими и смягчающими обстоятельствами — приоритет отдается статье, предусматривающей более мягкую меру наказания;
• конкуренция специальных норм с различными отягчающими обстоятельствами (особо квалифицирующими признаками)- окончательная квалификация должна быть осуществлена по наиболее тяжкому обстоятельству.

Общее правило квалификации преступления при конкуренции уголовно-правовых норм состоит в том, что применяется та норма, которая с наибольшей точностью, детализацией и полнотой охватывает все фактические признаки совершенного преступления.

Значение квалификации преступлений:

• она позволяет решить вопрос о наличии либо отсутствии основания уголовной ответственности;
• правильная квалификация преступлений позволяет суду назначить справедливое наказание за содеянное.

Теории и основы квалификации преступлений

В переводе с латинского термин «квалификация» означает качество. Отсюда при первом приближении квалификация преступления есть отнесение содеянного по качественным признакам к определенному классу, виду преступлений.

О квалификации преступлений говорят в двух смыслах:

• как о деятельности, определенном логическом процессе;
• как о результате деятельности, итоговой правовой оценке общественно опасного вида поведения и закреплении этой оценки в соответствующем процессуальном документе.

Здесь уместно сравнение с терминами «убийство», «хищение», означающими и процесс (лишения жизни, изъятия и завладения имуществом), и результат (смерть человека, нажива). Следует согласиться с тем, что подчеркнуть связь и единство этих аспектов — деятельности и результата - применительно к квалификации более важно, чем отметить их различие.

Определенные расхождения среди ученых имеются относительно сущности квалификации деяния: что она собой представляет — установление и закрепление соответствия между признаками содеянного и состава преступления либо тождества, подобия. Видимо, точнее определять уголовно-правовую квалификацию как деятельность по соотнесению (сопоставлению) признаков содеянного и признаков состава преступления, итогом которой является констатация совпадения или несовпадения таковых признаков.

От правильной квалификации преступлений зависят многие правовые последствия: признание наличия основания уголовной ответственности; возможность (или невозможность) освобождения от уголовной ответственности; вид и размер наказания; вид учреждения, в котором должно содержаться лицо в случае лишения его свободы; возможности признания наличия того или иного вида рецидива; условия досрочного освобождения от наказания; подсудность; применение ареста и т.д. Отсюда видно, что квалификация (уголовно-правовая оценка) содеянного — весьма ответственный акт, от качества осуществления которого зависят и будущее обвиняемого, и нормальное функционирование правосудия.

В зависимости от оснований квалификацию делят на официальную и неофициальную, правильную и неправильную, позитивную и негативную.

Выделяют философскую, логическую, психологическую и правовую основы квалификации преступлений.

Философской (методологической) основой квалификации является соотношение единичного и общего. Единичное (преступление) выражает качественную определенность оцениваемого явления, его индивидуальность, своеобразие. Общее (уголовно-правовая норма) — это абстракция, которая отражает лишь типичные признаки явления.

Ввиду того, что общее (норма) существует в отдельном преступлении, наличествует теоретическая база для установления совпадения признаков содеянного и состава преступления: сопоставляются конкретное, единичное (преступление) и общее (норма).

Логическая основа состоит в том, что квалификация преступления — это продукт мыслительной деятельности, в основе которой лежит дедуктивное умозаключение: большей посылкой (суждением) при этом выступает уголовно-правовое предписание, а меньшей (вторым суждением) — признаки содеянного, на основе чего делается вывод о подобии (тождестве) фактических признаков содеянного и признаков состава, предусмотренного уголовно-правовой нормой. При квалификации преступлений используются иногда и иные формы умозаключений, в частности разделительно-категорический силлогизм (например, при разграничении тайности-открытости хищения).

Правовую основу квалификации преступлений составляет , а конкретнее — как необходимое и достаточное основание уголовной ответственности. Большинство его признаков описаны в соответствующих статьях Особенной части УК, остальные — в статьях Общей части.

Психологическая основа квалификации заключается в том, что квалификация есть мыслительный процесс , осуществляемый конкретным лицом в связи с решением конкретной задачи.

Естественно, на формы и итоги решения влияет множество привходящих обстоятельств интеллектуального и эмоционального характера (уровень знаний, жизненный и профессиональный опыт, психофизиологическое состояние, наличие времени, сложность задачи, настрой на объективность или обвинительный уклон, умение и желание противостоять «телефонному праву» и т.д.).

Понятие и значение квалификации преступлений

Важное место в применении занимает квалификация преступлений. Под ней в науке уголовного права обычно понимается установление соответствия или тождества признаков совершенного общественно опасного деяния признакам предусмотренного уголовным законом преступления . Вывод о таком соответствии или тождестве (или при отрицательном ответе — несоответствии) делается путем сопоставления признаков фактически совершенного деяния с признаками уголовно-правовой нормы, формулирующей тот уголовно-пра- вовой запрет, который, как это предполагается, и нарушен этим деянием. Сопоставление происходит только по признакам соответствующей уголовно-правовой нормы. Иные характеристики совершенного деяния, не предусмотренные ею, во внимание не принимаются, хотя они и могут иметь важное значение для уголовной ответственности лица, например для назначения наказания, или приобретать важное значение доказательственного плана. Но как выделить те признаки, которые имеют квалификационное значение? Для этого служит конструкция состава преступления, т. е., как отмечалось в гл. 6 учебника, совокупность установленных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление.

Любого преступления (кража это или хулиганство, убийство или разбой) обязательно включает четыре элемента: объект, объективную сторону, субъект, субъективную сторону. Содержание же признаков того либо другого состава преступления, характеризующих названные элементы, может существенно отличаться. Например, для состава убийства, совершенного без отягчающих или без смягчающих обстоятельств, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК, не являются признаками состава преступления место и время совершения убийства (независимо от их особенностей налицо состав именно этого преступления).

Для состава незаконной охоты такой признак, как место совершения преступления, напротив, является обязательным (входит в этот состав), и от него (как и от других признаков, указанных в уголовном законе, формулирующих этот состав) будет зависеть решение вопроса о признании соответствующего деяния уголовно наказуемой охотой (в п. «г» ч. 1 ст. 258 УК таким признаком является, например, территория заповедника или заказника). В связи с этим определить заранее, сколько именно признаков, характеризующих данное общественно опасное деяние, образуют состав конкретного преступления, без обращения к соответствующей уголовно-правовой норме, с которой сопоставляется данное деяние, нельзя. И если признаки совершенного деяния совпадут с признаками уголовно-правовой нормы, то налицо будет то соответствие, которое необходимо для квалификации преступления, для окончательного вывода о том, что это деяние подлежит квалификации именно по данной статье УК, а не по какой-либо другой.

Квалификация преступления всегда есть уголовно-правовая оценка фактических обстоятельств дела. Их установление — необходимое условие правильной квалификации. Каждое преступление сопровождается большим количеством различных обстоятельств и фактов. Однако далеко не все они имеют уголовно-правовое значение, т. е. не все влияют на преступность и наказуемость содеянного. Уголовно-правовое значение имеют только те фактические обстоятельства, которые одновременно являются признаками соответствующего состава преступления.

За установлением фактических обстоятельств уголовного дела следует выбор уголовно-правовой нормы, в соответствии с которой и квалифицируется совершенное лицом общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом. Установление уголовно-правовой нормы не состоит лишь в формальном выборе нормы права. Необходимо проверить, является ли норма действующей, не вносились ли в нее изменения, выяснить вопросы ее действия во времени и в пространстве, удостовериться в правильности (подлинности) текста правового акта, содержащего норму, в соответствии с которой происходит квалификация преступления. Правильная квалификация преступления невозможна и без уяснения смысла и содержания соответствующей правовой нормы, т. е. без ее толкования.

Установление фактических обстоятельств дела и установление уголовно-правовой нормы соотносятся друг с другом как отдельное и общее. Так, уголовно-правовая норма об ответственности за кражу дает собирательный образ всех проявлений этого преступления через такие признаки, как «тайное хищение чужого имущества» (ч. 1 ст. 158 УК). Конкретные проявления тайного способа хищения разнообразны, однако все они содержат признаки, сформулированные в уголовно-правовой норме об ответственности за кражу. Все они (несмотря на те или иные различия фактического исполнения кражи) совпадают между собой, так как лицо, совершившее любую кражу, считает, что оно совершает се незаметно от других, т. е. тайно. Поэтому при квалификации рассматриваемого преступления отбрасываются все случайные характеристики кражи, отличающие одну кражу от другой, а в расчет принимаются только объединяющие признаки, сформулированные в уголовном законе («тайное хищение чужого имущества»).

Итоговый вывод о том, что установленные фактические обстоятельства соответствуют установленной уголовно-правовой норме, формулирующей определенный состав преступления, по своей логической форме соответствует дедуктивному силлогизму. В нем установленные фактические обстоятельства служат меньшей посылкой. В качестве же большей посылки выступает уголовно-правовая норма, к которой «примеряют» установленные факты. Однако процесс квалификации в целом нельзя сводить только к дедукции, так как достижение истины при квалификации преступления невозможно без взаимосвязи дедукции и индукции. Например, установление фактических обстоятельств дела, как и всякое накопление фактов, происходит преимущественно индуктивным путем.

Сопоставление фактических обстоятельств дела и уголовно- правовой нормы осуществляется по методике, проверенной многолетней судебной и прокурорско-следственной практикой. Суть ее заключается в сопоставлении фактических данных с уголовно-правовой нормой по всем элементам состава преступления. По общему правилу процесс квалификации преступления обычно начинается с установления объекта и объективной стороны преступления, а заканчивается установлением субъекта и субъективной стороны. При этом квалификация преступления может быть признана правильной лишь тогда, когда все без исключения обстоятельства, связанные со всеми элементами преступления, имеются в наличии и точно соответствуют признакам того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом.

Квалификация преступления осуществляется в ходе предварительного расследования уголовного дела (дознания, предварительного следствия), предания суду, судебного разбирательства и вынесения приговора. Она же входит и в задачу кассационного и надзорного разбирательства по уголовному делу. Итоги квалификации преступления, т. е. вывод о том, что данное деяние содержит состав преступления, соответствующий установленной уголовно-правовой норме, отражаются в важнейших уголовно-процессуальных актах: в постановлении о возбуждении уголовного дела и в отказе от его возбуждения, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, в постановлении о применении в отношении подозреваемого (обвиняемого) меры пресечения, в обвинительном заключении, в обвинительном приговоре и т. д. В них квалификация преступления фиксируется путем точного наименования всех тех статей уголовного закона, в соответствии с которыми подлежит уголовной ответственности и наказанию лицо, совершившее преступление. Следует подчеркнуть, что при квалификации содеянного должны быть точно указаны статьи как Обшей, так и Особенной частей УК, в которых так или иначе сформулированы признаки установленного состава преступления. При этом если отдельные признаки состава, а тем более виды состава (основной, при смягчающих обстоятельствах, квалифицированный) обособлены в самостоятельных частях, а также пунктах статьи Особенной части УК, это должно быть также учтено в квалификации.

Так, если кража имущества совершена группой лиц по предварительному сговору, содеянное должно квалифицироваться по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК. Также должны указываться и статьи Обшей части УК, формулирующие условия ответственности за предварительную или совместную преступную деятельность (например, ст. 30, 34 УК). Например, если при совершении убийства без отягчающих и смягчающих обстоятельств наряду с исполнителем был и пособник, то его действия должны квалифицироваться по ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК. Если же исполнитель такого преступления не смог достичь поставленной цели (например, выстрелил в потерпевшего, но промахнулся), то его действия следует квалифицировать как покушение на убийство, т. е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 (или ч. 2) ст. 105 УК.

Квалификация преступления — один из ответственнейших моментов в деятельности правоприменительных органов. В связи с этим уголовно-процессуальный закон наделяет правоприменителя самыми широкими полномочиями в принятии им решения о квалификации преступления. Это же обусловливает и полную ответственность соответствующего правоприменителя за принятое им по делу решение, выразившееся в квалификации преступления.

Значение квалификации преступления многопланово. Поскольку установление в том или ином деянии признаков соответствующего состава преступления достигается только путем квалификации, то она выступает правовым обоснованием привлечения лица к уголовной ответственности, применения мер процессуального принуждения, предъявления обвинения, предания суду, назначения наказания, направления в соответствующее исправительное учреждение (квалификация может влиять, например, на определение режима отбывания наказания в виде лишения свободы) либо исполнения иного наказания, т. е. правовым обоснованием уголовной ответственности и наказания лица, совершившего преступление, либо освобождения его от уголовной ответственности и наказания. Таким образом, квалификация преступления отражает не только охранительные уголовно-правовые отношения, но и смежные с ними уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные отношения. Во всех указанных случаях правильная квалификация преступлений есть непременное соблюдение принципа законности в деятельности суда, прокурорских, следственных органов и органов дознания. Вместе с тем надо иметь в виду, что сложность процесса квалификации, а также недостатки в деятельности правоохранительных органов (невнимательное отношение к делу, недобросовестность или низкая профессиональная подготовка отдельных работников этих органов) приводят иногда к ошибкам в квалификации преступлений.

Именно квалификация является официальным признанием наличия юридического факта (события преступления), порождающего охранительное уголовно-правовое отношение, и ею, следовательно, определяется содержание прав и обязанностей субъектов этого отношения. Эти права и обязанности вытекают из той уголовно-правовой нормы (или норм), в соответствии с которой квалифицируется преступление. Такое признание означает, что государство в лице суда (с помощью прокурорско- следствснных органов, а также органов дознания) вправе подвергнуть соответствующее лицо (совершившее преступление) специфическим мерам государственного принуждения, в конечном счете — уголовному наказанию. Такому праву корреспондирует обязанность преступника подвергнуться указанным мерам. Однако те же правоприменительные органы осуществляют возникшее у них при этом право в сочетании с их обязанностями привлекать лицо, совершившее преступление, к уголовной ответственности в соответствии с определенной формой вины (нельзя, например, привлекать к ответственности за умышленное преступление, если деяние совершено по неосторожности), основываясь на том, как уголовный закон формулирует объект и объективную сторону этого преступления и какую дает характеристику субъекту и субъективной стороне этого преступления. По отношению к самому преступнику эти обязанности правоприменительных органов являются его субъективным правом. И все это определяется формулировкой обвинения, основанной на квалификации преступления, выступающей правовым обоснованием уголовной ответственности преступника. Следует отмстить, что квалификация, отграничивающая преступное поведение от непреступного, стоит и на страже прав и законных интересов лиц, не совершивших преступного деяния.

Правильная квалификация преступления имеет важное криминологическое значение, так как на ее основе выявляется качественная структура преступности и разрабатываются действенные меры по предупреждению и пресечению преступлений. Неправильная же квалификация может дать искаженную картину состояния и динамики преступности, что повлечет ошибки в планировании профилактической работы.

Квалификация преступления имеет значение и для , так как успехи или трудности в квалификации показывают законодателю степень правоприменительной эффективности тех или иных уголовно-правовых норм и могут стать основанием для внесения в них соответствующих изменений и дополнений.

В науке уголовного права чаще всего рассматривается и исследуется квалификация отдельных видов преступлений (против личности, против собственности и т. д.), что является предметом изучения Особенной части уголовного права. Кроме того, исследуются и научные основы квалификации преступлений (общие принципы и методы, используемые при квалификации любых преступных деяний).

Уголовный закон — юридическая основа квалификации преступлений

Квалификация преступления есть уголовно-правовая оценка установленных фактических обстоятельств дела, означающая, что совершенное лицом общественно опасное деяние содержит состав преступления, предусмотренный соответствующей уголовно-правовой нормой (например, грабежа или разбоя, умышленного или неосторожного уничтожения или повреждения имущества). Уголовный закон, как было отмечено, есть единственный источник сведений о содержании того или иного состава преступления и его признаков. Основанием законодательного определения любого состава преступления является диспозиция статьи Особенной части УК, где даются указания законодателя и на объект, и на объективную сторону, и на субъект, и на субъективную сторону соответствующего преступления.

При этом необходимо учитывать и предписания статей Общей части УК, определяющих, например, возраст уголовной ответственности за совершение того либо иного преступления, содержание умысла и неосторожности, понятие невменяемости, исключающей уголовную ответственность. Без учета этих и многих других признаков, предусмотренных нормами Общей части УК, нельзя решить вопрос о наличии в деянии лица состава определенного преступления, т. е. нельзя правильно квалифицировать совершенное лицом общественно опасное деяние (нормы Общей части УК предусматривают также особенности уголовной ответственности за предварительную и совместную преступную деятельность).

Разумеется, что законодатель не всегда может дать исчерпывающее описание всех признаков состава преступления. Язык закона отличается лаконизмом, способностью охватить соответствующей формулировкой повторяющиеся, типичные ситуации. Одновременно уголовный закон — практически единственный (с оговорками ст. 1 УК, касающимися норм

Конституции РФ и общепризнанных принципов и норм международного права) источник уголовного права. В связи с этим при квалификации преступления всегда возникает очень важный вопрос: каким образом уяснить действительную волю законодателя? Каким образом конкретизировать букву закона применительно к ситуации фактически совершенного деяния? Ответ зависит в первую очередь от особенностей законодательного выражения соответствующих уголовно-правовых предписаний. Немаловажное значение могут иметь нормативные акты других отраслей права, судебная практика, материалы доктринального толкования уголовного закона. Однако соотношение этих источников в раскрытии воли законодателя, их роль в толковании уголовного закона и квалификации преступлений существенно зависят от особенностей формулирования уголовно-правовых запросов.

Например, ч. 1 ст. 105 УК определяет убийство как «умышленное причинение смерти другому человеку». Уголовный закон не дает расшифровки понятий начала жизни и ее конца (наступления смерти), без чего невозможно установить, было ли в действительности убийство. При этом данные о начале жизни позволяют отграничить убийство от уголовно наказуемого аборта, а данные о конце жизни помогают решить вопрос об уголовной ответственности за оконченное убийство и отграничении его от покушения на убийство. Следует отметить, что юридическая (уголовно-правовая) наука основывает свои выводы по этим вопросам на данных медицинской науки, которые, естественно, не остаются раз и навсегда неизменными. Таким образом, не являясь обязательным по своей юридической природе, доктринальное толкование при квалификации преступления во многих случаях является все же необходимым.

В бланкетных диспозициях, которые для уяснения признаков запрещенного уголовным законом общественно опасного деяния отсылают к нормативным актам других отраслей права, первостепенное значение для установления всех компонентов определенного состава преступления принадлежит нормативным актам других отраслей права, к которым делается отсылка в уголовном законе. Эти диспозиции представляют собой, специфический способ формулирования уголовно-правовых предписаний (техники уголовного закона) и являются наиболее ярким свидетельством взаимосвязи уголовного права с другими отраслями права. Анализ действующего законодательства позволяет утверждать, что нет такой отрасли права, нормы которой не входили бы органически в уголовно-правовые. Так, в содержание бланкетных диспозиций входят нормы конституционного (ст. 136 УК), административного (ст. 264 УК), гражданского (ст. 146 УК), трудового (ст. 143 УК) и других отраслей права. Таким образом, при бланкетном способе описания уголовно-правового запрета условия уголовной ответственности за совершение соответствующего общественно опасного деяния содержатся не только непосредственно в уголовном законе, но и в нормах других отраслей права. И это вовсе не противоречит самостоятельности и исключительности уголовно-правового запрета, так как нормы других отраслей права, помещенные в оболочку уголовного закона, превращаются в «клеточку» уголовно-правовых норм, в уголовно- правовую «материю» (разумеется, что вне такой связи нормативные акты других отраслей права никогда не могут служить источником уголовного права). Указание на нормы других отраслей права в бланкетных диспозициях обычно дается в общей форме, путем указания на соответствующие нормативные акты или правила. Это делается, во-первых, в целях достижения стабильности уголовного закона (изменение нормативных актов других отраслей права может и не повлечь изменения формулировки уголовного закона) и, во-вторых, для того, чтобы не загромождать УК нормативными актами других отраслей права.

Ошибки, допускаемые в судебной практике при квалификации преступлений, составы которых сформулированы в бланкетных диспозициях уголовного закона, чаще всего свидетельствуют о том, что суды иногда невнимательно относятся к установлению фактов нарушения нормативных актов именно других отраслей права (не уголовного).

Так, гражданин В. был осужден за преступное нарушение правил дорожного движения. В. следовал по трассе Москва-Челябинск на личном автомобиле. В условиях ограниченной видимости и меняющихся погодных условий он, по мнению суда, не выбрал скорость, обеспечивающую безопасность движения, и, не справившись с управлением, совершил наезд на оградительный столб, в результате чего его жене, ехавшей с ним, был причинен вред здоровью. Председатель Верховного Суда РФ внес в президиум областного суда протест об отмене приговора и прекращении производства по делу за отсутствием в действиях В. состава преступления в связи с тем, что вина В. в нарушении правил дорожного движения не установлена, а следовательно, в них отсутствует и состав преступления. Президиум областного суда протест удовлетворил, указав, что по делу установлено, что В. наехал на столб не в результате нарушения правил безопасности движения (он их не нарушал), а вследствие гололеда и сильного бокового ветра: именно эти обстоятельства послужили причиной того, что машину резко развернуло и она ударилась об оградительный столб.

Круг нормативных актов, к которым отсылают бланкетные диспозиции уголовного закона, очень широк — от федеральных законов и других нормативных правовых актов России и субъектов РФ до различных ведомственных нормативных актов. Это не может не накладывать на правоприменителя специфические обязанности при квалификации преступлений, предусмотренных бланкетной диспозицией. Во-первых, нужно отыскать именно необходимый нормативный акт, что при их многочисленности непросто. Например, ст. 143 УК предусматривает уголовную ответственность за нарушение правил охраны труда. Очевидно, что, сколько ведомств, столько и соответствующих нормативных актов об охране труда, имеющих ведомственную специфику. Во-вторых, многочисленность таких актов, естественно, приводит к тому, что они часто меняются, в связи с чем при квалификации соответствующего преступления всегда возникает вопрос о необходимости проверки юридической силы тех или иных актов (вступили ли они в силу, не прекратили ли они свое действие, не заменены ли другими нормативными актами).

Необходимость конкретизации уголовно-правовых запретов, содержащихся в описательных диспозициях (в которых более или менее подробно раскрываются признаки соответствующего состава преступления), на первое место выдвигает разъяснение уголовного закона, содержащегося в материалах судебной практики. При этом среди многообразия судебного толкования особо следует выделить разъяснения Пленума Верховного Суда РФ (в соответствии со ст. 126 Конституции РФ), сделанные на основании обобщения судебной практики и судебной статистики по делам той или иной категории и оформленные в соответствующих постановлениях.

Трудно переоценить для уяснения буквы закона и значение материалов судебного толкования, даваемого при рассмотрении судами (особенно высшими судебными органами) конкретных уголовных дел. Разумеется, они не имеют обязательной силы при рассмотрении судами сходных или аналогичных дел, но они имеют важное значение для уяснения тех или иных признаков того или иного уголовно-правового запрета. Решения высших судебных инстанций по конкретным делам обычно являются образцом квалифицированности и убедительности (обладают своего рода силой авторитета). Они конкретизируют общее правило (общую норму), сформулированное в тексте уголовного закона, применительно к конкретным жизненным, подчас самым разнообразным, ситуациям.

Квалификация преступлений и их разграничение

Как уже отмечалось, юридической основой квалификации преступлений является уголовно-правовая норма (уголовный закон), формулирующая состав квалифицируемого деяния. В связи с этим установление в этом деянии всех признаков соответствующего преступления требует в первую очередь сопоставления уголовно-правовой нормы и деяния по всем элементам и признакам, образующим тот или иной состав преступления. В случае совпадения всех признаков результатом является квалификация деяния по определенной статье (части статьи) УК. Во многих случаях такое совпадение определенных признаков является также основанием для отграничения одного преступления от другого (в этом смысле квалификация преступления есть разграничение преступлений).

В первую очередь преступления отличаются друг от друга по объекту (родовому, видовому или непосредственному), т. с. по тем общественным отношениям, которые охраняются уголовным законом от преступных посягательств и на причинение вреда которым направлено преступление. В связи с этим объект преступления даже может играть решающую роль при квалификации совершенного общественно опасного деяния по той или иной статье УК.

Так, гражданин Ч. был осужден за фальшивомонетничество (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг) — изготовление двух денежных купюр, которые 3. принял у него за вещи. Президиум Верховного Суда РФ не согласился с такой квалификацией, исходя из того, что подделка была настолько грубой, что для ее обнаружения не требовалось каких-либо специальных исследований. Ч. сбыл поддельные деньги в расчете на плохое зрение 3. Однако последний в тот же день обнаружил, что деньги, полученные им от Ч., поддельные, и пытался вернуть их ему. Президиум Верховного Суда РФ указал, что изготовленные путем грубой подделки фальшивые деньги не могли попасть в обращение и могли быть использованы лишь для обмана граждан, т. е. объектом преступления в данном случае является не денежно-кредитная система, а собственность, и, следовательно, действия Ч. необходимо квалифицировать не как изготовление и сбыт поддельных денег, а как мошенничество.

В других случаях разграничение преступлений происходит по признакам объективной стороны преступления (общественно опасного действия или бездействия, общественно опасного последствия, причинной связи), субъекта преступления (возраст, вменяемость) и субъективной стороны преступления (вина в форме умысла или неосторожности, мотив, цель). При этом надо помнить, что положения о вине носят характер принципа уголовного права (ст. 5 УК) и с ними связывается решение вопроса об основании уголовной ответственности. Какие бы тяжкие последствия ни наступили от совершенного деяния, но если они допущены невиновно, уголовная ответственность лица за них исключается.

Так, гражданин В. ехал на тракторе в поле за соломой. За ним на лошади с той же целью ехал У. Лошадь была запряжена в сани, на санях сидели также его малолетний сын и две женщины — Л. и К. При обгоне трактора сани полозьями наехали на бревно, опрокинулись, а выпавшая из них Л. попала под трактор и была задавлена. У. был осужден за причинение смерти по неосторожности. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ прекратила дело по обвинению У. за отсутствием в его действиях состава преступления. В своем определении по делу она указала, что на предварительном следствии и в суде установлено, что бревно, от столкновения с которым опрокинулись сани, лежало глубоко под снегом и не было заметно. При таких обстоятельствах гражданин У. не только не должен был предвидеть возможность наезда на него, падение Л. и причинение ей смертельной травмы, но и был не в состоянии при данных конкретных обстоятельствах проявить такую предусмотрительность, которая предотвратила бы наступившие последствия.

Не менее важное значение признаки субъективной стороны имеют для разграничения умышленных преступлений от неосторожных, что резко меняет квалификацию содеянного, а вместе с тем и связанных с ней ответственности и наказания виновного. В качестве признака, отграничивающего преступное деяние от непреступного, а также в плане разграничения преступлений, кроме того, могут выступать мотив и цель преступления.

В связи с тем что преступление может быть не доведено до конца или совершено в соучастии, при квалификации преступления необходимо учитывать специфические положения уголовного закона о предварительной и совместной преступной деятельности, а также особенности приготовления к преступлению и покушения на преступление и роль того или иного лица в совершении преступления (исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник).

Важное значение для правильной квалификации преступления имеет и учет ее особенностей при уголовно-правовой оценке множественности преступлений (совокупность и рецидив).

При квалификации преступления возможны случаи, когда совершенное лицом общественно опасное деяние, не образуя идеальной совокупности, подпадает под признаки не одной, а двух или более уголовно-правовых норм. При этом возникает вопрос о том, какая из этих норм с большей точностью предусматривает состав совершенного преступления, — так называемая конкуренция уголовно-правовых норм. Наиболее распространенной является конкуренция общей и специальной нормы. Различие между этими нормами заключается в степени абстракции сформулированного в этих нормах уголовно-правового запрета. Специальная норма всегда в какой-то части уточняет и конкретизирует признаки обшей нормы, из которой она и выделена. Например, служебный подлог есть специальная разновидность злоупотребления должностными полномочиями, а поэтому норма, выраженная в ст. 285 УК, является обшей, а норма, выраженная в ст. 292 УК, — специальной. Специальная норма не меняет, как правило, представления законодателя о пределах запрещенности поведения, предусмотренного общей нормой (в случае отсутствия, например, нормы об ответственности за служебный подлог подобное деяние охватывалось бы нормой об ответственности за злоупотребление должностными полномочиями). Чаще всего назначение специальной нормы состоит в смягчении либо усилении ответственности за нарушение какой-либо разновидности соответствующего уголовно- правового запрета. В уголовно-правовой литературе, посвященной общей теории квалификации преступлений, сформулировано правило, что если преступное деяние подпадает одновременно под признаки общей и специальной норм (т. е. при их конкуренции), то должна применяться специальная норма. Эта позиция была конкретизирована в судебной практике, а теперь закреплена и в УК. В ч. 3 ст. 17 УК устанавливается: «Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме».

Роли, выполняемые лицами в совместно совершаемом преступлении, могут различаться, и в зависимости от характера действий соучастников выделяются следующие виды соучастников преступления: исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник (ч. 1 ст. 33 УК).

Квалификация действий организатора, подстрекателя, пособника должна осуществляться по ст. 33 УК и по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность за совершенное ими преступление. Следует обратить внимание на то, что квалификация действий организатора, подстрекателя, пособника должна осуществляться обязательно со ссылкой на конкретную часть ст. 33 УК; неуказание в процессуальных документах части ст. 33 УК является нарушением уголовно-процессуального закона, и в случае с приговором является основанием к его отмене (п. 1 ст. 382 УПК).

В соответствии с ч. 2 ст. 33 УК исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным законом. Таким образом, закону известны три разновидности исполнителя.

Первая из них - исполнитель, непосредственно совершающий преступление, т.е. единолично выполнивший всю объективную сторону преступления. Он также может действовать вместе с соучастниками, выполняющими иные роли.

Второй разновидностью исполнителя является соисполнитель, непосредственно участвующий в совершении преступления совместно с другими лицами. Все эти лица именуются соисполнителями, поскольку все вместе они выполняют объективную сторону преступления.

При этом полного выполнения каждым соисполнителем всей объективной стороны преступления не требуется; для констатации соисполнительства достаточно, чтобы каждый из соисполнителей выполнил хотя бы часть объективной стороны преступления. Так, при изнасиловании действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта, но путем применения насилия к потерпевшей содействовавших другим в ее изнасиловании, должны квалифицироваться как соисполнительство в групповом изнасиловании Пункт 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" // БВС РФ. 2004. N 8. С. 2 - 5..

В судебной практике соисполнительством признаются и более сложные случаи распределения ролей между соучастниками, когда фактически те или иные из них оказывают помощь в совершении преступления, не выполняя непосредственно объективную сторону преступления. Тем не менее юридически эти действия признаются соисполнительством, именуясь техническим распределением ролей.

Наиболее показательна в этом отношении позиция судебной практики по делам о хищениях, где согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" "уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ" БВС РФ. 2003. N 2. С. 2 - 6.. Иными словами, согласно указанному Постановлению действия лиц, выполняющих на месте совершения преступления (т.е. непосредственно содействующих исполнителю) пособнические или организаторские функции, квалифицируются как соисполнительство в хищении.

Третьей разновидностью исполнителя является посредственный исполнитель. Его действия характеризуются совершением преступления "чужими руками". Например, способный нести уголовную ответственность субъект использует малолетнего для совершения кражи через форточку, невменяемого - для совершения убийства, лицо, не подозревающее о наличии в продаваемом им пакете наркотического средства, - для сбыта последнего. Во всех приведенных примерах способный понести уголовную ответственность субъект непосредственно не участвует в выполнении объективной стороны преступления и фактически выполняет роль организатора (пособника, подстрекателя). Однако в силу закона (ч. 2 ст. 33 УК) он рассматривается как посредственный исполнитель преступления, совершенного не подлежащим уголовной ответственности лицом Пункт 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" // БВС РФ. 2000. N 4. С. 9 - 13., и его действия квалифицируются по статье Особенной части УК как действия исполнителя преступления без ссылки на ст. 33 УК. При этом пределы ответственности посредственного исполнителя определяются направленностью его умысла: в случае совершения "негодным" субъектом иного преступления квалификация действий посредственного исполнителя осуществляется с учетом правил об эксцессе исполнителя (ст. 36 УК).

Если же лицо использовало для совершения преступления лицо, не подлежащее в силу каких-либо причин уголовной ответственности, не осознавая этого обстоятельства, то его действия надлежит квалифицировать как покушение на организацию совершения соответствующего преступления или как покушение на подстрекательство к его совершению (например, действия подстрекнувшего малолетнего совершить кражу и не осознающего этого обстоятельства должны квалифицироваться по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 33 и ч. 1 ст. 158 УК).

При наличии двух и более посредственных исполнителей их действия квалифицируются по статье Особенной части УК как действия исполнителей преступления без ссылки на ст. 33 УК и с вменением квалифицирующего признака совершения преступления группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, если он указан в статье Особенной части УК Настольная книга судьи по уголовным делам. Московская государственная юридическая академия. Рарог А.И., Есаков Г.А., Чучаев А.И. СПС ГАРАНТ.

В случае же склонения к совершению преступления нескольких лиц, из которых кто-то способен нести уголовную ответственность, а кто-то не подлежит ей в силу каких-либо причин, действия склоняющего в целом квалифицируются как подстрекательство к соответствующему преступлению или как организация его совершения.

Из определения организатора преступления, данного в ч. 3 ст. 33 УК, можно выделить четыре разновидности организаторской деятельности:

1. Организатором преступления признается лицо, организовавшее совершение преступления, т.е. подготовившее совершение преступления в целом или в большей его части посредством разработки плана совершения преступления, приискания соучастников, орудий и средств совершения преступления, обучения соучастников и т.д.

2. Организатором признается лицо, руководившее исполнением преступления, т.е. лицо, упорядочивающее деятельность соучастников по непосредственному совершению преступления как на месте его совершения, так и вне его.

3. Организатором признается лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию), т.е. лицо, итогом деятельности которого по приисканию соучастников, орудий и средств совершения преступления, разработке планов совершения преступлений и т.д. стало создание организованной группы (ч. 3 ст. 35 УК) или преступного сообщества (преступной организации) (ч. 4 ст. 35 УК).

4. Организатором признается лицо, руководившее организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), т.е. лицо, возглавляющее уже созданную им самим или другим лицом организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию).

Организатор преступления является самой опасной фигурой среди соучастников. Как правило, организатор является тем инициирующим фактором, с которого начинается подготовка преступления, его планирование. Именно он подбирает других соучастников, обеспечивает координацию и слаженность их действий в процессе реализации преступного намерения. Свои функции организатор может выполнять как в качестве самостоятельной фигуры совместно с другими соучастниками, так и выступая одновременно в качестве соисполнителя. Когда лицо выполняет только функции организатора, оно непосредственно не выполняет состава преступления, как это бывает, например, при найме другого лица на убийство за плату. Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) - М.: ИКД "Зерцало-М", 2002

При квалификации действий лица как организатора необходимо иметь в виду, что излишне в такой ситуации квалифицировать эти же действия как пособнические или подстрекательские (т.е. организация совершения преступления охватывает пособничество и подстрекательство к его совершению) БВС РФ. 2001. N 12. С. 12 - 13..

Подстрекателем (ч. 4 ст. 33 УК) является лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. Подстрекатель воздействует на исполнителя преступления или других соучастников, возбуждая в них решимость, желание совершить преступление. Склонение к совершению преступления должно носить конкретный характер, т.е. вызывать у индивидуально определенного лица желание совершить определенное преступление, и быть направлено на возбуждение такого желания, хотя при этом и не требуется четкой детализации преступных действий. Действия подстрекателя всегда носят умышленный характер. Его сознанием должно охватываться то, что он вовлекает подстрекаемого в совершение конкретного преступления и предвидит, что в результате его действий и действий исполнителя неизбежно или возможно наступят общественно опасные последствия.

Подстрекатель должен отвечать за оконченное преступление, если преступление будет исполнителем выполнено. Покушение исполнителя на преступление влечет за собой оценку действий подстрекателя так же, как покушения, несмотря на то, что свои действия он может полностью выполнить. В некоторых случаях действия подстрекателя по склонению кого-либо к совершению преступления в силу разных причин, но по не зависящим от него обстоятельствам, оказываются безуспешными.

Такое неудавшееся подстрекательство (покушение на подстрекательство) в уголовном праве рассматривается как создание условий для совершения преступления и поэтому квалифицируется как приготовление к преступлению (ч. 5 ст. 34 УК). От организатора подстрекатель отличается тем, что он не планирует совершение преступления и не руководит его подготовкой или совершением. В тех случаях, когда лицо не только склонило другое лицо к совершению преступления, но впоследствии выполнило и организационные действия, действия соучастника следует оценивать как организационные, поскольку по своей сути они являются более опасными, нежели подстрекательские.

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступника либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (ч. 5 ст. 33 УК).

От исполнителя пособник отличается тем, что он непосредственно не выполняет объективной стороны преступления, а либо в процессе подготовки преступления, либо на стадии его совершения оказывает помощь исполнителю путем создания реальной возможности завершения преступления.

Пособничество возможно на любой стадии преступления, но до его фактического завершения. Действия, совершенные после окончания преступления, не находятся в причинной связи с совершенным преступлением и, соответственно, не могут образовывать соучастие. Этим пособничество отличается от укрывательства преступления.

Единственным исключением из этого правила является оценка действий лица как пособничества, когда планируется их совершение после окончания преступления (скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, среды преступления либо предметы, добытые преступным путем, обещание приобрести или сбыть такие предметы), и это обстоятельство обговаривается соучастниками заранее, как правило, до начала совершения преступления.

Иногда пособничество выражается в действиях, которые образуют признаки самостоятельного состава преступления, предусмотренного Особенной частью, например, приобретение и передача исполнителю оружия для совершения убийства (ст. 222 УК). В таких случаях содеянное должно квалифицироваться по совокупности как самостоятельное преступление и соучастие в другом преступлении.

В зависимости от характера деятельности пособника (ч. 5 ст. 33 УК) пособничество делится на два вида: интеллектуальное и физическое.

К интеллектуальному пособничеству относятся дача исполнителю советов, указаний и представление иной информации, существенно облегчающих совершение преступления и содержащих информативные сведения. К интеллектуальному пособничеству также относятся заранее данное обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно заранее данное обещание приобрести или сбыть такие предметы. В этой связи интересно дело К. и других, осуждение которых за пособничество хищению было признано необоснованным, поскольку хотя они и помогли перенести и скрыть похищенное, зная, что совершена кража из магазина, однако заранее не обещали этих действий.

При квалификации пособнических действий в форме заранее данного обещания приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем, их следует отличать от прикосновенности к преступлению в форме заранее не обещанного приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК). Последнее преступление отличается от пособничества, как указано в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1962 г. N 11 "О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества", тем, что при соучастии "эти действия были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления".

Вместе с тем в исключительных случаях заранее не обещанные приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, могут быть признаны пособничеством. Как указано в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. N 4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества", "следует квалифицировать как соучастие в хищении... систематическое приобретение от одного и того же расхитителя похищенного имущества лицом, сознававшим, что это дает возможность расхитителю рассчитывать на содействие в сбыте данного имущества" Судебная практика по уголовным делам / Сост. Г.А. Есаков. М., 2005. С. 23-28..

Физическое пособничество характеризуется оказанием физической помощи исполнителю при подготовке или в процессе совершения преступления. При этом совершаемые лицом действия не должны охватываться объективной стороной конкретного преступления, в противном случае речь будет идти уже о соисполнительстве, когда субъектов объединяет не только намерение, но и единство места, времени и действий Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1985. N 7. С. 12.*(467). Если исполнитель не воспользовался помощью физического пособника, то последний не может быть признан соучастником в силу отсутствия причинной связи между его действиями и совершенным преступлением.

К физическим способам пособничества относятся: предоставление средств или орудий совершения преступления (передача исполнителю различных предметов, необходимых для совершения преступления) и устранение препятствий (изменение окружающей обстановки, связанное с устранением помех на пути исполнителя).

В отличие от определения подстрекателя, характеризуя пособника, законодатель дает исчерпывающий перечень способов, которыми виновное лицо может содействовать исполнителю. В связи с этим необоснованным является высказанное в специальной литературе мнение, что пособничеством являются также заранее обещанное недоносительство и попустительство.

Квалификация действий пособника зависит от результатов деятельности исполнителя. Если исполнитель, несмотря на все выполненные действия пособника, не смог довести преступление до конца, то содеянное пособником должно расцениваться как покушение на преступление.

С субъективной стороны пособничество, как и другие виды соучастия, может совершаться только с умыслом. Интеллектуальным моментом умысла пособника охватывается сознание общественно опасного характера своих действий и действий исполнителя, предвидение возможности или неизбежности наступления в результате совместных действий единого общественно опасного результата. Волевой момент умысла пособника характеризуется, как правило, желанием (прямой умысел), а в некоторых случаях и сознательным допущением указанных последствий либо безразличным к ним отношением (косвенный умысел).

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кутафина(МГЮА)

Клименко Ю. А.

Организатор преступления: вопросы квалификации

ОРГАНИЗАТОР ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ

Институт соучастия в преступлении пользуется репутацией самого сложного и запутанного в уголовном праве с середины XIX в., с момента зарождения отечественной юридической науки1. С тех пор положение вещей мало изменилось: соучастие по-прежнему представляет собой феномен, сложный для понимания, причем трудности возникают не только при толковании норм уголовного закона, но и при уяснении соответствующих положений уголовно-правовой доктрины. Учение о соучастии традиционно написано непростым языком, изобилует специальными терминами и на сегодняшний день не в полной мере обеспечивает достижение поставленной перед ним задачи - разъяснить институт соучастия студентам, практикующим юристам и законодателю. Это в полной мере относится и к квалификации действий организатора преступления.

Прежде всего хотелось бы остановиться на месте организатора в системе института соучастия и уголовного права в целом, верное представление о котором является одной из предпосылок правильного применения соответствующих норм.

В первом приближении следует отметить, что организатор, как и соучастие в целом, нашел свое отражение не только в Общей, но и в Особенной части УК РФ. Организационная деятельность закреплена не только в институте соучастия, но и институте назначения наказания. Соответственно в уголовном законе существует несколько типов технико-юридических конструкций (вариантов уголовно-правовых норм) с участием организатора преступления.

В зависимости от различных технико-юридических приемов включения в уголовный закон норм об организационной деятельности (прямо указанной в законе или вытекающей из сути юридических конструкций), как нам думается, можно предложить следующую типологию технико-юридических конструкций с участием организатора преступления по УК РФ.

В рамках данной типологии деятельность организатора:

1) является конститутивным признаком основного состава преступления (например создание или руководство бандой по ч. 1 ст. 209 УК РФ);

2) находит выражение в квалифицированных составах, построенных по признаку их совершения в соучастии (к примеру, если организатор действует в составе группы лиц по предварительному сговору - п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ);

3) включена в массовые беспорядки - кратковременное преступное объединение, возникшее без предварительного сговора и без достаточной осведомленности о конечных целях (ч. 1 ст. 212 УК РФ);

4) осуществляется в форме так называемого соучастия с «распределением ролей», «выполнением различных ролей» (ч. 3 ст. 33 УК РФ);

5) рассматривается как обстоятельство, отягчающее наказание - п. «в», «г» и «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сооб-

Александрович КЛИМЕНКО,

кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

□римтнтния

Жиряев А. О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении. Дерпт, 1850. С. 6-7.

© Ю. А. Клименко, 2015

120 ЗАКОН И ПРАКТИКА ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ П5);

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

щества (преступной организации); особо активная роль в совершении преступления; привлечение к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами либо находятся в состоянии опьянения, а также лиц, не достигших возраста, с которого наступает уголовная ответственность).

Обратим внимание, что правовая оценка деятельности организатора происходит не только при квалификации совершенного с его участием преступления, но и при назначении ему наказания.

Порядок расположения юридических конструкций определен в соответствии с убывающей степенью общественной опасности роли организатора - от более опасной к менее опасной. Первые три типа технико-юридических конструкций выделены в рамках норм Особенной части УК РФ, четвертый и пятый - в рамках норм Общей части УК РФ.

Рассматриваемые технико-юридические конструкции с участием организатора имеют существенное значение для законодателя, который прибегает к ним в правотворческой деятельности с целью структурирования и упорядочения нормативного материала, что позволяет экономить текст закона.

Важны данные юридические конструкции и для правоприменителя - определив, какие из них подлежат применению, юрист получает возможность правильно квалифицировать содеянное и максимально учесть степень общественной опасности преступления в целом и действий конкретного лица при индивидуализации наказания.

В рамках настоящей работы мы остановимся на исследовании вопросов квалификации действий организатора, предусмотренных первым, вторым, четвертым и пятым типами технико-юридических конструкций.

Рассмотрим особенности квалификации по первому типу технико-юридических конструкций с участием организатора на примере ст. 210 УК РФ (похожим образом будет происходить квалификация действий организатора по ст. 205.4, 208, 209 и 282.1 УК РФ).

В статье 210 УК РФ предусмотрен «усеченный состав» соучастия - уголовная ответственность предусмотрена за сам факт объединения организатором соучастников в преступное сообщество (за приготовление к преступной деятельности), рассматриваемый законодателем как самостоятельное преступление. «Усеченным» такой состав принято называть потому, что он инкриминируется виновному сам по себе, т.е. последующие преступления, совершенные в развитие преступного замысла, искусственно отсекаются от него (подлежат квалификации по совокупности с ним). Соответственно, организатор, создавший преступное сообщество или руководивший им, должен нести «двойную» ответственность - как за конкретные преступления, совершенные преступным объединением, так и за сам факт создания этого объединения.

Рекомендации по квалификации действий такого организатора нашли отражение в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)»2. В соответствии с ним «лицо, создавшее преступное сообщество (преступную организацию), его (ее) руководитель, а также лица, осуществляющие коллективное руководство та-

2 СПС «ГАРАНТ».

ВЕСТНИК Клименко Ю. А.

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

ким сообществом (организацией), несут уголовную ответственность по части 1 статьи 210 УК РФ за совершение хотя бы одного из указанных в ней преступных действий, а также по соответствующим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации за все совершенные другими участниками преступного сообщества (преступной организации) преступления без ссылки на часть 3 статьи 33 УК РФ и в том случае, когда указанные лица непосредственно не участвовали в совершении конкретных преступлений, но они охватывались их умыслом».

Помимо организатора - руководителя преступной организации в целом, в рамках ст. 210 УК РФ действуют организаторы рангом ниже, возглавляющие структурные подразделения преступного сообщества либо руководящие совершением конкретных преступлений. Согласно п. 17 упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ № 12 «действия участника преступного сообщества (преступной организации), не являющегося исполнителем конкретного преступления, но в соответствии с распределением ролей в составе этого сообщества выполняющего функции организатора, подстрекателя либо пособника, подлежат квалификации независимо от его фактической роли в совершенном преступлении по соответствующей статье Уголовного кодекса Российской Федерации без ссылки на части 3, 4 и 5 статьи 33 УК РФ, а также по части 2 статьи 210 УК РФ».

Иными словами, действия организаторов низкого ранга следует квалифицировать как действия исполнителя, вне зависимости от того, выполнял ли такой организатор объективную сторону преступления. В этом смысле квалификация действий данной разновидности организаторов похожа на квалификацию организатора, закрепленного в ч. 1 ст. 210 УК РФ (главаря преступной организации): его роль в совершении сообществом конкретного преступления искусственно оценивается как роль исполнителя. Разница заключается лишь в том, что нижестоящему организатору в дополнение к ответственности за конкретное преступление вменяется в вину ч. 2 ст. 210 УК РФ, а не ч. 1 той же статьи, предназначенная для лидера организации.

На наш взгляд, изложенные правила квалификации не являются безупречными. По мнению высшей судебной инстанции, поскольку организованная группа и преступное сообщество обладают высоким уровнем сплоченности и общественной опасности, их член, принявший участие в совершении конкретного преступления в качестве организатора, подстрекателя или пособника, должен искусственно оцениваться как исполнитель. По замыслу Верховного Суда РФ, такая квалификация призвана подчеркнуть, что в рамках этих форм соучастия уровень опасности любого соучастника не уступает уровню опасности исполнителя. Однако такой подход упускает из виду немаловажное обстоятельство - на сегодняшний день > организатор нередко является самым опасным из соучастников, даже опаснее ис- ^ полнителя. Следовательно, применительно к организатору изложенное правило I достигает обратного эффекта: его деятельность оценивается как менее опасная, > чем есть на самом деле. р

В этой связи правила квалификации действий организатора - члена пре- ^ ступной организации нуждаются в усовершенствовании. Думается, что самое и простое решение в данном случае - квалифицировать его действия, помимо л соответствующей части ст. 210 УК РФ, по норме о конкретном преступлении со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ. Например, если глава преступного сообщества организует совершение убийства своими подчиненными, его действия следовало бы

□римтнтния

22 ЗАКОН И ПРАКТИКА ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ [¡Зу.

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

квалифицировать по ч. 1 ст. 210 УК РФ как руководство преступным сообществом и по ч. 3 ст. 33, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ как организация убийства, совершенного организованной группой.

Квалификация действий организатора, выступающего субъектом технико-юридических конструкций второго типа (т.е. играющего роль соисполнителя в форме соучастия, предусмотренной в качестве признака квалифицированного состава - группа лиц, группа лиц по предварительному сговору и т.д.) на первый взгляд не представляет трудностей: на практике в подобных случаях действия организатора получают такую же юридическую оценку, как и действия обычного исполнителя.

Тем не менее, говоря о данном типе юридических конструкций, нельзя не сказать, что вопрос о наличии организатора в группе лиц без предварительного сговора принадлежит в теории уголовного права к числу дискуссионных. Одни криминалисты прямо отвечают на этот вопрос положительно3, другие утверждают о такой возможности косвенно, о чем свидетельствует признание ими возможности «технического» разделения ролей и функций при совершении посягательства в группе лиц4. Третьи отрицают присутствие организатора, считая выполнение различных ролей в рамках этой формы соучастия невозможным5, во всяком случае, при действующей редакции ст. 35 УК РФ6.

Как мы полагаем, наличие организатора в группе лиц без предварительного сговора является очевидным, особенно если обратить внимание на механизм совершения преступления в группе лиц без предварительного сговора. Процесс выполнения такого посягательства зачастую бывает достаточно протяженным во времени, чтобы у лица, первым начавшего выполнение объективной стороны, появилась возможность взять на себя организаторские функции и начать их осуществлять: раздавать соучастникам указания, распределяя их функции, а также вовлекать в совершение преступления сомневающихся и колеблющихся лиц.

Указанная особенность группы лиц без предварительного сговора неоднократно отмечалась авторами работ по уголовному праву. По справедливому замечанию Н. Святенюка, для преступлений, совершаемых группой лиц без предварительного сговора, характерно присоединение участников группы к исполнителю, первым начавшему выполнение объективной стороны посягательства7. Примером подобного развития событий в ходе совершения преступления группой лиц без предварительного сговора может служить следующий случай.

Е. и Б. были осуждены по п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ, а Ч. - по ч. 1 ст. 116 УК РФ. Согласно материалам дела, Е. и Б. являлись должностными лицами, по-

3 Комиссаров В. С. Соучастие в преступлении // Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 2005. С. 336 ; Бородин С. В.

Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 347.

ГармановВ. М. Квалификация группового сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Тюмень, 2008. С. 21.

Виды преступных групп: проблемы разграничения // Уголовное право. 2005. № 2. С. 19. Арутюнов А. А. Соучастие в преступлении. М., 2013. С. 145.

Святенюк Н. Ответственность за изнасилование, совершенное группой лиц, и соучастие в нем // Уголовное право. 2005. № 4. С. 46.

УНИВЕРСИТЕТА Организатор преступления: вопросы квалификации

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

стоянно выполнявшими функции представителя власти оперуполномоченными отдела уголовного розыска ОВД, а Ч., будучи стажером по должности оперуполномоченного того же отдела, должностным лицом не являлся. В вечернее время они находились в помещении ОВД. Е. подошел к Б. и попросил помочь ему в разговоре с подозреваемым в совершении разбойного нападения на магазин. Б. согласился. Затем Б. и Е. вместе со своим стажером Ч. прошли в кабинет. В ходе разговора, требуя признательных показаний, без согласования с другими лицами Е. начал бить потерпевшего К. Затем к нанесению побоев присоединились Ч. и Б. Действуя по указанию Е., Ч. надевал на потерпевшего полиэтиленовый пакет и перекрывал доступ кислорода, а Б. помогал Е. надеть на потерпевшего наручники (т.е. применить специальное средство)8. На наш взгляд, Е. выполнил роль организатора преступления.

Квалификация с использованием юридических конструкций четвертого типа (в которых организатор является субъектом соучастия с выполнением различных ролей), как правило, не вызывает затруднений: организатору вменяется ч. 3 ст. 33 УК РФ и норма Особенной части УК РФ, предусматривающая соответствующее преступление.

Определенные сложности появляются тогда, когда организаторская деятельность представляет собой сочетание подстрекательства с пособничеством. По большинству дел оно квалифицируется как организация преступления9, однако эта общая линия выдерживается правоприменителями не всегда. Нами обнаружено несколько судебных решений, в которых фактическому организатору преступления была ошибочно дана юридическая оценка как подстрекателю.

В частности, М. была осуждена по ч. 4 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а В. - по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ за преступление, совершенное при следующих обстоятельствах. Тяготясь своей дочерью О., которая злоупотребляла спиртными напитками и вела аморальный образ жизни, М. решила убить ее, для чего подыскала исполнителя В. и разработала план совершения преступления. В соответствии с планом М. должна была заманить О. в дом к их знакомой П., а В., предварительно подмешав О. клофелин, - совершить ее убийство. Реализуя свой замысел, М. уговорила О. поехать в гости к П., у которой они распивали принесенное М. спиртное до тех пор, пока О. не заснула. После этого М. ушла, а В. оттащила О. в располагавшийся неподалеку овраг, где задушила ее. Содеянное М. суд расценил как подстрекательство к преступлению10.

На наш взгляд, данная квалификация является неверной. Роль М. в убийстве О. не была ограничена приисканием исполнительницы В. и склонением ее к участию в преступлении, что характерно для подстрекательства. Ею также был разработан план действий и оказано содействие в его осуществлении. Заманив О. на место совершения преступления и приведя ее в состояние опьянения, М. тем самым устранила препятствия к совершению преступления. Поэтому содеянное М. образует сумму подстрекательских и пособнических действий, которую надлежит квалифицировать как организацию преступления.

8 Уголовное дело № 1-67/10 // Архив Дзержинского районного суда г Оренбурга.

9 Уголовное дело № 2-29/07; 2-30/08; 2-32/08 // Архив Оренбургского областного суда.

10 Уголовное дело № 2-148/04 // Архив Оренбургского областного суда.

□римтнтния

124 ЗАКОН И ПРАКТИКА ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ [¡Зу

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Необходимо отметить, что проиллюстрированная тенденция, когда организаторские действия ошибочно расцениваются как подстрекательские, была свойственна правоприменительной практике в первые годы после вступления в силу нового УК РФ. В судебных решениях 2008-2015 гг. ошибки в применении норм ст. 33 УК РФ встречаются значительно реже.

Таким образом, организация преступления может выражаться в выполнении одной из трех функций: 1) подстрекательство, совмещенное с пособничеством; 2) руководство преступной деятельностью; 3) создание организованной группы или преступного сообщества. Это своего рода три типовых варианта организаторской деятельности, руководствуясь которыми можно быстро определить, кто из лиц, действующих в рамках соучастия с распределением ролей, является организатором преступления.

В учебной литературе, однако, порой предлагается иной набор функций организатора. В частности, Р Р Галиакбаров и Г. П. Новоселов выделяют три вида общественно опасного поведения организатора: 1) организация конкретного преступления; 2) руководство его совершением; 3) создание организованной группы или преступного сообщества либо руководство ими11.

Как нам думается, подобное изложение вопроса не совсем удачно. Во-первых, наименование первой из функций, свойственных организатору, страдает тавтологией, поскольку совпадает с названием собственно организатора. Во-вторых, хотя указанные авторы и пишут правильно о том, что «для признания субъекта организатором достаточно установить виновность в совершении любого из перечисленных действий»12, в то же время они не уточняют, что для признания лица организатором требуется именно сочетание в его действиях функции подстрекателя с функцией пособника.

Кроме того, при подобной классификации функций организатора упускается из виду, что руководство осуществляется, и когда лицо управляет совершением единичного конкретного преступления, и когда стоит во главе преступного объединения (организованной группы, преступного сообщества). Для обеспечения простоты и понятности изложения учебного материала гораздо удобнее рассматривать руководство как самостоятельную функцию, специфичную только для организатора. Нецелесообразно относить руководящую роль сразу к двум вариантам организаторской деятельности.

Сложно согласиться с авторами критикуемой позиции и в том, что « в случаях, когда организатор преступления одновременно осуществляет и исполнительские действия, объем знаний о совершаемом преступлении у него всегда должен быть большим, нежели у других исполнителей»13. Возникает вопрос: если один из соисполнителей руководит остальными соучастниками в процессе совершения преступления и осведомлен о происходящем не более других - разве он не будет организатором? Безусловно будет. А раз так, процитированное предложение тре-

Галиакбаров Р. Р., Новоселов Г. П. Соучастие в преступлении // Уголовное право России. Часть Общая: учебник для бакалавров / отв. ред. проф. Л. Л. Кругликов. М., 2013.

Галиакбаров Р. Р., Новоселов Г П. Указ. соч. С. 266. Там же. С. 267.

УНИВЕРСИТЕТА Организатор преступления: вопросы квалификации

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

бовать от субъективной стороны подобного организатора-совместителя особого содержания выглядит излишним.

Несомненный интерес с точки зрения квалификации представляет предложенное А. А. Арутюновым подразделение способов взаимодействия организатора с иными соучастниками. Два варианта:

а) «система с жесткой детерминацией исполнения. Организатор принимает решение о совершении преступления. Проработав детали, он предписывает исполнителю, как именно тот должен действовать и какого результата достичь. Исполнитель безоговорочно воспринимает предписание и совершает задуманное организатором»;

б) «система с максимальной "свободой" исполнителя. Организатор замышляет совершение преступления. Он не определяет пути его совершения, а передает задание исполнителю в общих чертах. Получив задание, исполнитель сам определяет план действий. Организатор, таким образом, не вмешивается ни в процесс формирования и принятия решения исполнителем, ни в процесс собственно совершения преступления. Исполнитель действует по своему усмотрению»14.

На наш взгляд, последний из описанных А. А. Арутюновым вариантов взаимодействия не образует организации преступления. Соучастник лишь вызывает у исполнителя желание совершить преступление, а это не что иное, как подстрекательство. Процитированное утверждение выглядит тем более странно, что далее автор утверждает, что не признает организацией преступления одновременное совершение подстрекательских и пособнических действий: «Совершенно очевидно, что организация преступления не сводится к простой сумме указанных действий, а представляет качественно иную деятельность»15.

К сожалению, в процитированной работе не уточняется, в чем именно должно заключаться это новое качество организаторской деятельности. Как мы полагаем, для данной ситуации вполне применим философский закон перехода количественных изменений в качественные: когда подстрекательство сочетается с пособничеством (количественное изменение), это означает изменение качества преступной деятельности (ее качество с простого содействия меняется на организацию преступления).

Примечательно, что приведенные А. А. Арутюновым в поддержку своей позиции примеры из судебной практики в действительности работают против нее. Так, гражданин Т. предложил Г., Л. и С. ограбить супругов Х. и с этой целью на автомобиле привез их к вагончику, где проживали потерпевшие. Сам Т. остался в машине, а другие соучастники проникли в вагончик и, требуя денег, стали изби- > вать супругов. Действия Т. квалифицированы как организация покушения на со- ^ вершение грабежа по предварительному сговору, с незаконным проникновением I в жилище16. По мнению А. А. Арутюнова, «действия Т., исходя из описанной роли, >

подлежали квалификации как подстрекательство к преступлению»17. р

14 Арутюнов А. А. Указ. соч. С. 150.

15 Там же. С. 153. I

16 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 9. С. 8-9. п

17 Арутюнов А. А. Указ. соч. С. 153.

примтнтния

26 ЗАКОН И ПРАКТИКА ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ [¡Зу

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

В подтверждение своих слов процитированный автор приводит еще один пример из опубликованной судебной практики, который, по всей видимости, рассматривается как аналогичный предыдущему. Гражданин Ч. предложил И. совершить убийство У и пообещал за это материальное вознаграждение, склонив его тем самым к совершению преступления. Судебная коллегия квалифицировала действия Ч. по ч. 4 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ как подстрекательство к убийству по найму18.

Теперь проанализируем оба судебных решения. Как мы полагаем, фабула дела в обоих примерах существенно отличается, и суд в обоих случаях совершенно верно определил вид соучастника. Если в первом деле имело место сочетание подстрекательства (предложил совершить преступление) с пособничеством (привез к месту совершения преступления на автомобиле), что образует организацию преступления, то во втором мы имеем подстрекательство в чистом виде - виновный лишь вызвал у исполнителя желание совершить преступление.

Исходя из всего вышеизложенного, мы не можем в полной мере согласиться с рекомендацией А. Н. Павлухина, Р С. Рыжова и Н. Д. Эриашвили о том, что «... когда соучастник выполнял несколько ролей, при квалификации его действий каждая из них должна получить отражение»19 (имеется в виду, что при выполнении лицом функции исполнителя и пособника его действия квалифицируются со ссылкой на ч. 2, 3 ст. 33 УК РФ, подстрекателя и пособника - на ч. 4, 5 ст. 33 УК РФ). Дословно совпадающая рекомендация предложена В. П. Алехиным20, схожее предложение сделано В. А. Холодок21.

Мы считаем данную рекомендацию не вполне обоснованной. Во-первых, потому что при сочетании подстрекательства с пособничеством эти действия перерастают в организацию преступления; во-вторых, потому что если лицо выступило пособником и исполнителем, то нет нужды отражать в квалификации менее опасную роль пособника.

К числу проблемных моментов квалификации с использованием юридической конструкции, отнесенной нами к четвертому типу, также относятся случаи, когда соучастие с выполнением различных ролей ошибочно расценивается как соучастие в группе лиц по предварительному сговору.

Так, К. и Н. были осуждены по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 УК РФ за покушение на мошенничество группой лиц по предварительному сговору. Согласно установленным в приговоре обстоятельствам, Н. обнаружила лежащий на земле паспорт на имя З. и присвоила его, после чего решила завладеть чужим имуществом путем мошенничества. С этой целью Н. вступила в преступный сговор с К., которой предложила выехать в город и в магазине, используя найденный паспорт, приобрести в кредит товары, а впоследствии долг по кредиту не погашать. После того как Н. распределила роли и дала К. указание в отношении перечня имущества, на которое должен был быть оформлен кредит, они осуществили следующие действия:

18 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 10.

19 Павлухин А. Н., Рыжов Р. С., Эриашвили Н. Д. Виды и ответственность соучастников преступления. М., 2007. С. 104-105.

20 Алехин В. П. Соучастие в террористической деятельности. М., 2009. С. 73.

21 Холодок В. А. Теория и практика квалификации преступлений. Курган, 2010. С. 92.

имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Н. передала К. паспорт для оформления кредита, а сама осталась на улице ожидать. В магазине К. представилась именем З. и обратилась к менеджеру. При обработке кредитных документов была задержана22.

На наш взгляд, в данном случае вменение квалифицирующего признака «группой лиц по предварительному сговору» было необоснованным. Роль Н. сводится к тому, что она выдвинула идею, подыскала подходящий объект, приискала исполнителя, склонив его к участию в совершении преступления, распределила роли (что прямо отмечено в приговоре), определила способ посягательства, дала указания в отношении предмета хищения и предоставила средство совершения преступления - паспорт. Однако в осуществлении объективной стороны хищения она участия не принимала, оставаясь на улице. Посягательство совершено только одним исполнителем - К. При таких обстоятельствах содеянное Н. надлежит квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 33 и ч. 1 ст. 159 УК РФ - как организацию покушения на мошенничество.

Проблемный характер носит также квалификация части преступлений, помещенных на пятое место в предложенной нами типологии технико-юридических конструкций. Имеются в виду ситуации, когда организатор-соисполнитель, действуя в рамках группы лиц, группы лиц по предварительному сговору или организованной группы, совершает преступление, для которого Особенной частью УК РФ не предусмотрен квалифицированный состав, учитывающий данное обстоятельство (к примеру, ст. 110, 115, 116 УК РФ). Как правило, в такой ситуации факт участия в преступлении организатора никак не отражается на юридической оценке содеянного, что представляется неоправданным. Указанное положение вещей свидетельствует о потребности в модернизации сложившейся на практике схемы квалификации таких преступлений.

В этой связи обратим внимание на правила квалификации соучастия, сформулированные А. И. Плотниковым. По мнению данного ученого, если признаки статьи Особенной части вообще либо в достаточной мере не отражают соучастия (ни в основном, ни в квалифицированном составе), то при его наличии необходимо ссылаться на статьи Общей части УК РФ. Например, кражу, совершенную группой лиц без предварительного сговора, указанный автор предлагает квалифицировать со ссылкой на ч. 1 ст. 35 УК РФ, посвященную данной форме совместного преступления. Для учета роли соучастника предлагается использовать аналогичное правило - ссылаться на ст. 33 УК РФ23.

Необходимость пересмотра сложившихся на практике проблемных вариантов квалификации соучастия несомненна. Однако приведенный выше источник дает основания полагать, что требование ссылаться на ст. 33 УК РФ распростра- > няется только на соучастие с выполнением различных ролей и не допускается в д иных формах соучастия. С нашей точки зрения, с этим компонентом предложения I А. И. Плотникова сложно согласиться. Дело в том, что квалифицируя преступле- > ния, совершенные соисполнителями, с дополнительной ссылкой только на ст. 35 р УК РФ, мы подчеркиваем лишь форму соучастия. Вид соучастника (выполненные ^ им функции) остаются за пределами такой квалификации. и

22 Уголовное дело № 1-279/07 // Архив Ленинского районного суда г. Оренбурга. ^

23 Плотников А. И. Теоретические основы квалификации преступлений. Оренбург, д

2001. С. 78-79.

примтнтния

28 закон и практика его примтнтния [¡зу.

УНИВЕРСИТЕТА

имени О.Е. Кугафина (МГЮА)

По этой причине целесообразнее квалифицировать действия организатора рассматриваемой группы преступлений со ссылкой не только на ст. 35, но и на ч. 3 ст. 33 УК РФ. Мы солидарны с теми авторами, по мнению которых ссылка на ч. 3 ст. 33 УК РФ при квалификации действий организатора должна быть обязательной и в тех случаях, когда он участвует в непосредственном совершении преступления в качестве соисполнителя24.

В приговорах по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, суды в подавляющем большинстве не акцентируют внимания на том, кто из виновных взял на себя организаторские функции. По нашему мнению, для выхода из сложившегося положения целесообразно ввести в УК РФ императивное требование ссылаться на ч. 3 ст. 33 во всех случаях уголовно-правовой оценки действий организаторов преступления, включая соисполнительство. Тем самым на правоприменителей будет возложена обязанность выявлять организаторов преступной деятельности по всем делам, связанным с соучастием в преступлении, что позволит давать более точную уголовно-правовую оценку содеянного организаторами.

Для реализации этой идеи мы предлагаем изложить ч. 2 ст. 34 «Ответственность соучастников преступления» УК РФ в нижеследующей редакции:

«Соисполнители отвечают по статье Особенной части настоящего Кодекса за преступление, совершенное ими совместно, без ссылки на статью 33 настоящего Кодекса, кроме случаев, когда соисполнитель также является организатором преступления».

Следует отметить, что в науке уголовного права ранее высказывалось предложение квалифицировать содеянное организатором как действия исполнителя25. Как нам думается, подобная инициатива вряд ли заслуживает одобрения, поскольку у организатора более высокий уровень социальной опасности, чем у исполнителя, а одинаковая квалификация будет означать нивелирование этой разницы. Напротив, приоритетным путем развития правил квалификации преступлений, совершенных в соучастии, представляется дальнейшая детализация уголовно-правовой оценки действий соучастников в зависимости от их разновидности и от формы соучастия, в рамках которой они были объединены.

24 Царегородцев А. М. Основания ответственности и квалификации действий организаторов и других соучастников преступлений // Проблемы борьбы с преступностью: сборник. Омск - Иркутск. 1975. С. 32 ; Он же. Ответственность организаторов преступлений. Омск, 1978. С. 49.

25 Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 176.

Определенными особенностями обладает квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков. Правовое значение квалифицирующих признаков состоит в том, что они наряду с категорией преступлений являются законодательными средствами дифференциации уголовной ответственности. В этом заключается главное отличие квалифицирующих признаков от смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, назначение которых состоит в том, чтобы обеспечить индивидуализацию наказания судом . Квалифицирующими признаками признаются такие признаки, которые хотя и отсутствуют в основном составе преступления, но существенно (качественно) повышают степень его общественной опасности. Наличие квалифицирующих признаков свидетельствует о настолько существенном изменении степени общественной опасности преступления по сравнению с типовой, отраженной в основном составе, что возникает необходимость построения санкции, устанавливающей новые границы типового наказания с учетом соответствующих признаков.

Квалифицированные составы, по общему правилу, формулируются в ч. 2, 3, а иногда ч. 4-6 соответствующей статьи Особенной части УК РФ. О квалифицированном составе свидетельствует использование законодателем особых лингвистических конструкций, в которых используются словосочетания: «То же деяние...», «Те же действия...», либо повторяется название преступления, либо вновь перечисляются все названные в основном составе признаки деяния и указываются дополнительные. Следует особо подчеркнуть, что норма, описывающая квалифицированный состав преступления, является специальной по отношению к норме, содержащей основной состав, и применяется в приоритетном порядке но правилам конкуренции общей и специальной нормы.

Кроме того, квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков требует соблюдения ряда специальных правил. Во-первых, необходимо помнить о недопустимости двойного учета одноименных признаков. В ст. 61 и 63 УК РФ установлено, что если смягчающее (отягчающее) обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания. Таким образом, одноименные признаки учитываются в первую очередь при квалификации содеянного, т.е. существует определенный приоритет квалифицирующих признаков перед отягчающими (смягчающими) наказание обстоятельствами.

Во-вторых, если совершенное деяние подпадает под признаки нескольких квалифицированных составов, то оно квалифицируется по наиболее тяжкому квалифицированному составу с указанием в описательной части следственно-судебных документов всех установленных квалифицирующих признаков.

В-третьих, поскольку действующее уголовное законодательство оперирует довольно большим кругом разнообразных квалифицирующих признаков, имеет значение понятие типовых квалифицирующих признаков. Многие составы преступлений содержат целые стандартные «наборы» типовых квалифицирующих признаков, что обеспечивает единообразие судебной практики и способствует реализации принципа законности в уголовном судопроизводстве. К типовым квалифицирующим признакам относятся такие, которые имеют наиболее широкое распространение в статьях Особенной части УК РФ и одинаковое (типовое) содержание независимо от вида основного состава преступления. Типовые квалифицирующие признаки повышают степень общественной опасности любого преступления, вследствие чего представляют собой типовое средство дифференциации уголовной ответственности.

Используя традиции отечественного уголовного права, условно можно выделить квалифицирующие признаки, относящиеся к объекту и объективной стороне совершенного деяния, и квалифицирующие признаки субъективного содержания. К первой группе относятся, например, такие типовые признаки, как: совершение преступлений с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; совершение преступлений с применением насилия или угрозой его применения; совершение преступлений в отношении беспомощных или несовершеннолетних потерпевших; ко второй группе - совершение преступлений из корыстных побуждений или иной личной заинтересованности, из хулиганских побуждений и др. Смешанной объективно-субъективной природой обладают такие распространенные квалифицирующие признаки, как групповые формы совершения преступления и совершение преступлений лицом с использованием своего служебного положения.

Разнородность квалифицирующих признаков практически исключает возможность построения более сложной и, главное, практически значимой классификации. Вместе с тем с учетом исследовательских задач возможна группировка части квалифицирующих признаков с учетом сходных характеристик (например, выделение оценочных квалифицирующих признаков).

• 1. Групповые формы соучастия в совершении преступления - совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой. Эти признаки, в особенности совершение преступлений группой лиц по предварительному сговору и совершение преступления организованной группой, наиболее часто используются при конструировании квалифицированных составов преступлений. Законодатель по-разному варьирует данные признаки в разных составах преступлений:
  • указывает в одной части (пункте) статьи УК РФ в качестве квалифицирующего признака сразу три вида преступных групп - совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (такое сочетание в действующем УК РФ встречается редко, например, в п. «ж» ч. 2 ст. 105);
  • указывает в качестве квалифицирующего признака совершение преступления только организованной группой (например, ч. 3 ст. 186 УК РФ);
  • указывает в качестве квалифицирующих признаков только две разновидности преступных групп, причем в разных частях статьи УК РФ (например, ч. 2 и 4 ст. 158);
  • указывает те же две разновидности преступных групп - группу лиц по предварительному сговору и организованную группу, - но в одной части статьи УК РФ.

В соответствии с ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два и более исполнителя без предварительного сговора. В такой группе умысел на совершение преступления возникает, как правило, внезапно под воздействием динамично развивающейся ситуации. Таким образом, группу лиц без предварительного сговора можно охарактеризовать как случайную или ситуативную группу.

Признаки совершения преступления группой лиц без предварительного сговора".

• в преступлении участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;
• преступление может быть начато одновременно несколькими лицами, или одно лицо может присоединиться к преступлению другого лица;
• предварительный сговор о совместном совершении преступления отсутствует, однако лица осознают факт того, что совершают преступление не в одиночку, а совместно;
• действия организаторов, подстрекателей и пособников преступления, совершенного такой группой, квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Группа может сложиться на иной некриминальной основе, например, совместное проведение досуга, удовлетворение потребности в общении со сверстниками, совместные занятия спортом, религиозные или национальные интересы и т.п., и вследствие внезапно возникшей ситуации из чувства солидарности под воздействием сиюминутных эмоций члены такой группы могут принять участие в групповом преступлении.

Совершение преступления группой лиц без предварительного сговора в качестве квалифицирующего признака предусмотрено только в следующих статьях УК РФ: п. «ж» ч. 2 ст. 105; п. «а» ч. 3 ст. 111; п. «г» ч. 2 ст. 112; п. «е» ч. 2 ст. 117; п. «а» ч. 2 ст. 131; п. «а» ч. 2 ст. 132; п. «а» ч. 2 ст. 244; ч. 2 ст. 245; п. «а» ч. 2 ст. 333. Во всех остальных случаях совершение преступления группой лиц без предварительного сговора учитывается в качестве отягчающего наказание обстоятельства.

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Признаки совершения преступления группой лиц по предварительному сговору:

• в преступлении совместно участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;
• эти лица выполняют полностью или частично объективную сторону соответствующего преступления, т.е. юридически являются соисполнителями;
• сговор о совместном совершении преступления носит предварительный характер, т.е. предшествует выполнению объективной стороны;
• содержание сговора касается определения места, времени, способа и других обстоятельств совершения запланированного преступления;
• сговор касается совместного совершения единичного преступления, хотя допускается, что такая группа может совершить серию однотипных преступлений. Однако ее существование все равно относительно краткосрочно.

В случае же укрепления связей между соучастниками и повышения уровня организованности совершаемых группой преступлений группа лиц по предварительному сговору может перерасти в организованную групп}".

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только длительность ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей). При признании преступлений совершенными организованной группой действия всех участников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ1.

Более опасной формой соучастия в преступлении закон признает преступное сообщество (преступную организацию). Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих иод единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Таким образом, преступное сообщество (преступная организация) выступает в двух разновидностях:

• организованная группа, которая обладает дополнительными признаками - структурированностью и целью объединения;
• объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Признаки преступного сообщества (преступной организации) раскрываются в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)». Следует особо отметить, что совершение преступления преступным сообществом ни в одном составе преступления в качестве квалифицирующего признака не указывается. Поэтому при наличии данных о том, что преступление совершено преступным сообществом (преступной организацией), необходима дополнительная квалификация по ст. 210 УК РФ. Необходимо иметь в виду, что тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные в составе преступного сообщества, квалифицируются с использованием квалифицирующего признака «организованная группа», а при отсутствии такого квалифицирующего признака - «группой лиц но предварительному сговору».

2. Совершение преступления лицом с использованием служебного положения. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 127.1,127.2 УК РФ, в большинстве статей гл. 19, в ст. 159 и 160 УК РФ и многих других.

За период, прошедший с введения в действие УК РФ 1996 г., квалифицирующий признак «совершение преступления лицом с использованием служебного положения» значительно эволюционировал. И если в первое время большинство специалистов и судебная практика практически отождествляли служебное положение с должностным, то в настоящее время имеются две основные позиции но данному вопросу.

В нервом случае имеются в виду должностные лица, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся таковыми, и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях. При этом понятия должностного лица, а также лица, осуществляющего управленческие функции, даются непосредственно в УК РФ (в примечаниях к ст. 201 и 285). Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» говорится: «Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты (часть 3 статьи 159, часть 3 статьи 160 УК РФ), следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно- распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации)». Во втором случае дается более широкая трактовка данного признака и в перечень возможных субъектов включаются любые лица, которые вследствие выполняемой работы или занимаемой должности на частной, государственной или муниципальной службе имеют дополнительные возможности для совершения преступления. Но эта точка зрения не находит поддержки в судебной практике.

Использование служебного положения предполагает, во-первых, непосредственное использование лицом имеющихся у него в связи с занимаемой должностью полномочий; во-вторых, использование иных возможностей, имеющихся у лица в связи с занимаемой должностью или выполняемыми служебными обязанностями (например, использование в целях совершения преступления служебных связей, подчиненных по службе сотрудников, информации, служебного оружия, документов, форменной одежды и Т.Д.).

3. Совершение преступления с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 126, 127, 162, 213 УК РФ и многих других.

Преступления, совершаемые с применением оружия в целях причинения вреда жизни или здоровью потерпевшего, называются «вооруженными преступлениями». Использование оружия в иных целях (например, с целью уничтожения животных или выстрел в замок с целью открыть дверь) не создает вооруженного преступления.

Под оружием в соответствии с Федеральным законом от 13.12.1996 № 150-ФЗ «Об оружии» понимаются предметы и устройства заводского или самодельного изготовления, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели. Оружие бывает огнестрельное, холодное клинковое и ударно-раздробляющего действия (в том числе кастеты), метательное, пневматическое и газовое. Под предметами , используемыми в качестве оружия , следует понимать предметы, которыми объективно может быть причинен вред жизни или здоровью потерпевшего, и которые целенанравленно использовались виновным в этих целях (например, кухонный нож, топор, металлический прут и т.и.). Кроме того, к предметам, используемым в качестве оружия, относятся предметы, предназначенные для временного поражения живой цели (например, электрошокеры, аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).

Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, означает не только непосредственное использование указанных предметов для причинения вреда жизни или здоровью потерпевших, но и угрозу их немедленного применения, сопряженную с демонстрацией оружия или указанных предметов. В некоторых случаях, с учетом конкретных обстоятельств дела, как преступление, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия, квалифицируются преступления с использованием собак или других животных, представляющих угрозу для жизни или здоровья человека (см., например, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»).

4. Совершение преступления с применением насилия, опасного или не опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 126, 127, 127.1, 127.2, 139 УК РФ. В данном случае имеется в виду физическое насилие, которое выражается в противоправном физическом воздействии на организм человека. Физическое насилие может влечь ограничение свободы, причинение физической боли, физических мучений и страданий, а также причинение вреда здоровью различной степени тяжести. Законодатель в некоторых случаях конкретизирует степень применяемого физического насилия, говоря о насилии, опасном или не опасном для жизни или здоровья потерпевшего (например, ч. 2 ст. 161 и ст. 162 УК РФ).

К насилию , не опасному для жизни или здоровья , относится насилие, которое связано с нарушением физической неприкосновенности, ограничением свободы, причинением физической боли (побои, нанесение единичных ударов, толчки, выкручивание рук, связывание, применение наручников, запирание в помещении и т.д.). К насилию , опасному для жизни или здоровья , относится насилие, которое повлекло причинение вреда здоровью любой степени тяжести, в том числе и легкого вреда здоровью. Кроме того, к такому насилию относится такое, которое хотя и не повлекло указанных последствий, но в момент применения создавало реальную возможность их наступления (удушение, выталкивание на ходу из транспортного средства, сталкивание с высоты и т.п.).

Помимо физического насилия в Особенной части уголовного права используется понятие психического насилия , которое представляет собой информационное воздействие на сознание потерпевшего в противоправных целях и может выражаться в разнообразных угрозах, шантаже. Угроза может быть выражена в устной, письменной или иной вербальной форме или в виде угрожающих действий. При этом угроза должна быть реальной и достаточно конкретной. При неопределенной угрозе вопрос о сгепени насилия должен решаться с учетом всех обстоятельств дела: места и времени нападения, числа нападавших, наличия оружия или предметов, которыми они угрожали, и т.д. Аналогично с учетом последствий, которые наступили или могли наступить, должен решаться вопрос об оценке насильственного ограничения свободы потерпевшего.

5. Совершение преступления в отношении несовершеннолетнего, малолетнего или лица, находящегося в беспомощном состоянии. Такие квалифицирующие признаки содержатся в основном в разделе VII «Преступления против личности», однако встречаются и в других разделах УК РФ. Используя рассматриваемые типовые квалифицирующие признаки в целях дифференциации уголовной ответственности, законодатель во многих случаях указывал на их «заведомость» в юридической конструкции соответствующих составов. Это означает, что виновный действует с осознанием того, что преступление совершается в отношении несовершеннолетнего, малолетнего или беспомощного человека. Однако в последнее время позиция законодателя изменилась. И из уголовно-правовых норм о преступлениях, совершаемых в отношении детей, было исключено указание на «заведомость». Например, в ст. 131 и 132 УК РФ говорится об изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 131 и п. «а» ч. 3 ст. 132) и аналогичных действиях, совершенных в отношении лиц, не достигших 14-летнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 131 и и. «б» ч. 4 ст. 132). В п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» указано, что квалификация преступлений но соответствующим признакам (к примеру, по и. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ) возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее 18 лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ.

Несовершеннолетним признается потерпевший, не достигший на момент совершения преступления возраста 18 лет. Малолетним признается потерпевший, не достигший на момент совершения преступления возраста 14 лет. В некоторых случаях законодатель выделяет совершение преступлений в отношении лиц, не достигших на момент совершения преступления 12-, 14- или 16-летнего возраста.

В примечании к ст. 131 УК РФ «Изнасилование», введенном в 2012 г., прямо указывается, что лицо, не достигшее 12-летнего возраста, находится в беспомощном состоянии, т.е. не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий.

Повышенную уголовную ответственность во многих случаях влечет совершение преступления в отношении лица , находящегося в беспомощном состоянии , в качестве которого рассматривается потерпевший, неспособный в силу физического или психического состояния, возникшего до совершения преступления и независимо от виновного, защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая преступление, осознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, малолетние, тяжелобольные и престарелые, а также лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее (см., например, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»). Следует подчеркнуть, что бессознательное состояние жертвы, состояние сна или состояние опьянения, вызванное употреблением алкогольных, токсических или наркотических средств или веществ, по общему правилу не являются основаниями для признания потерпевшего беспомощным. Особенности имеются лишь в отношении потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, при совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера.

6. Совершение преступления из корыстной или иной личной заинтересованности или из хулиганских побуждений. Совершение преступления из корыстной заинтересованности (корыстных побуждений) означает различные формы получения материальной выгоды для себя или других лиц посредством совершения преступления (денег, имущества, прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) или избавления от материальных затрат вследствие совершения преступления (возврата имущества, возврата долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и т.п.). Иная личная заинтересованность означает стремление виновного извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленную такими побуждениями виновного, как карьеризм, семейственность, протекционизм, желание приукрасить действительность, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. (например, ст. 145.1, 170, 181 УК РФ и др.).

Хулиганские побуждения связаны с пренебрежением публичными интересами. Преступлением, совершенным из хулиганских побуждений, является преступление, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, и. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д» ч. 2 ст. 111, и. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ и др.).

• 7. Причинение преступлением тяжких последствий. Данный квалифицирующий признак, имеющий оценочный характер, широко распространен во всех разделах и главах Особенной части УК РФ (например, п. «в» ч. 3 ст. 126, п. «а» ч. 3 ст. 127.1, п. «б» ч. 3 ст. 131 и др.). Конкретное содержание тяжких последствий зависит от того, какое именно преступление и каким способом совершено. Если преступление сопряжено с причинением или опасностью причинения вреда жизни или здоровью людей, то тяжкие последствия могут определяться степенью тяжести фактически причиненного вреда здоровью, количеством потерпевших и т.д. При совершении экономических преступлений тяжкие последствия, как правило, означают причинение крупного или особо крупного материального ущерба, банкротство организации и г.д. При совершении преступлений против общественной безопасности и общественного порядка тяжкие последствия могут выражаться как в физическом вреде, так и в существенных экономических потерях, а также в организационно-управленческом и социально-политическом ущербе. При этом во внимание принимается не только тот вред, который находится в непосредственной причинной связи с совершенными действиями (бездействием), но и более отдаленный, но все равно причинно связанный с совершением преступления. Оценка последствий как тяжких относится к компетенции правоприменительных органов и решается с учетом всех установленных обстоятельств дела в их совокупности.
• 8. Причинение преступлением крупного или особо крупного ущерба (ущерба в крупном размере). Термин «ущерб» означает причинение имущественного (экономического) вреда. Материальный ущерб всегда исчисляется в денежной форме в валюте РФ (рублях).

В большинстве случаев в УК РФ нормативно определяются количественные критерии крупного или особо крупного размера ущерба. Соответствующие положения содержатся, как правило, в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ (например, примечания к ст. 158, 169 и др.).

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Каково значение Особенной части уголовного права?
• 2. Каковы принципы построения Особенной части УК РФ?
• 3. В чем заключается единство задач и единство принципов Общей и Особенной частей УК РФ?
• 4. В чем состоит значение правильной квалификации преступлений?
• 5. Какими особенностями обладает квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков?
• 6. Какие признаки относятся к типовым квалифицирующим признакам? Дайте их характеристику.
• 7. В чем состоят особенности квалификации групповых преступлений?
• 8. Охарактеризуйте содержание квалифицирующего признака «совершение преступления лицом с использованием служебного положения».

• Кругликов Л. Л., Савинов В. II. Квалифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений. Ярославль, 1993. С. 14-15.
• См.: постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебнойпрактике по делам о краже, грабеже и разбое», от 27.12.2007 № 51 «О судебной практикепо делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
• См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебнойпрактике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений».